Мерлин из хрустальной пещеры

Эмрис, худой мальчишка с ободранными коленями, таскал воду из колодца, когда заметил ворона со сломанным крылом. «Не трогай, сглазит еще», — цыкнула соседка Аэда, но он завернул птицу в потрепанный плащ. Ночью в сарае, где пахло забродившим сидром, Эмрис прижал ладони к перьям. Тепло разлилось по пальцам, кость щелкнула, встав на место. «Кости лечишь, а дров расколоть не можешь?» — мать, Ханна, швырнула полено. Утром Аэда с тремя рыбаками вломились в хижину, требуя «выкупа за колдовство». Эмрис рванул в чащу, спотыкаясь о корни, покрытые липким мохом.

В пещере за водопадом, где сталактиты блестели, как слюна дракона, старик в плаще из овечьих шкур помешивал тушенку из кротов. «Гальмар, — представился он, выковыривая кость из зуба. — Хочешь, научу пускать дым из ушей?» Эмрис, глотая вонючий бульон, спросил: «А камни в хлеб превращать?» Через неделю он разбил кувшин, пытаясь удержать иллюзию летучей мыши. «Слишком в локтях напрягаешься», — фыркнул Гальмар, поправляя его позу. Когда Эмрис случайно поджег сосну, учитель заставил тушить пламя голыми руками — кожа слезла, но ожогов не осталось.