Маргарита, парикмахер из Подольска, в четверг после смены зашла в «Шоколадницу» на Тверской. Там ждал Виктор, менеджер автосалона, с букетом завядших роз. «Опоздал на час, — сказала она, садясь на стул с отслоившейся краской. — У тебя же клиенты важнее». Он потянулся к её руке: «Марго, я купил билеты в Сочи...» В это время в её сумке завибрировал телефон — Слава, таксист, писал про пятничный
Наоми Уэно, в потёртой куртке и с потрескавшимся компасом в кармане, каждое утро проверяла сети у причала портового городка. Её отец, капитан небольшого траулера, исчез полгода назад во время шторма. В рыбной лавке, где она брала лед для улова, старик-продавец бурчал: «Опять одна? Брось, Нао, море своих не возвращает». Она молчала, перебирая монеты, пока взгляд не цеплялся за ржавый якорь у доков
Катя и Семён, пара из Москвы, переезжают с дочкой Ариной в старый дом в лесу под Истрой — дешевле, чем снимать квартиру. Семён, механик с вечно засаленными руками, ковыряется в «Москвиче» 412, который глохнет на каждом подъёме. Арина, 14 лет, нашла в сарае ржавый велосипед «Кама» и катает его по гравийке, пока родители ругаются из-за денег. «Ты хоть генератор починил? — шипит Катя, зажигая спичку
Артём, инженер-самоучка с обожжёнными смолой пальцами, копался в сломанном паровом агрегате у подножия Петропавловской крепости. Вместо металла — скрипучие балки из прессованной берёзы, вместо угля — сосновые шишки в топке. Лида, его напарница в потёртой телогрейке, тыкала в синий экран рации: «Опять *затихают* на волне 3.14. Говорил, кристалл из карельской слюды вставишь — не будут глушить». Из
Марина, 34 года, бухгалтер из Екатеринбурга, каждое утро раскладывала счета на кухонном столе, пока её сын Артём, 8 лет, с хриплым кашлем собирал рюкзак в школу. Его ингалятор всегда лежал рядом с ключами от квартиры — синий пластик потёртый, с наклейкой динозавра. На детской площадке за домом она впервые заметила Сергея, 42 года, инженера-железнодорожника, который чинил сломанные качели.
Кирилл тащит за собой Дашу и Антона через ржавые ворота заброшенного завода в Люберцах. Ветер свистит в разбитых окнах цеха, под ногами хрустит битое стекло. Даша, спотыкаясь о бетонный блок, хрипит: «Ты уверен, что он здесь?» Кирилл достает из кармана смятый лист с картой, нарисованной синей шариковой ручкой: «Там, у трансформатора. Если успеем до полуночи». Антон молча ковыряет кроссовком
В Зимнем дворце, при тусклом свете сальных свечей, Александр Меншиков скрипел пером по бумаге, составляя манифест о передаче власти юному Петру II. Его кабинет пахнет воском и кожей переплетов. «Трон — не игрушка для мальчишки, — шептал он, поправляя парик, — но лучше марионетка, чем голштинская выскочка». В соседних покоях Екатерина I, кашляя в платок, вытирала вино с подола платья, слушая
Сергей, автомеханик с татуировкой «Урал» на шее, копался под капотом «Волги» в гараже на окраине Екатеринбурга. Рядом валялась банка «Жигулёвского», а по радио бубнили репортаж с матча. «Опять эти ультрас с северного сектора глотки рвут», — бросил он напарнику, вытирая руки об промасленную тряпку. Антон, бармен из «Клевера» на Куйбышева, разливал клиентам разливное, пока те обсуждали вчерашнюю
Петя копался в коробке с обрезками проволоки и старыми пуговицами, пока Катя пыталась настроить балалайку, сорвав две струны. "Смотри, тут же трещина!" — ткнула она пальцем в деку, но Миша, разложив на столе кухонный нож и папину отвертку, уже лепил к мандолине глиняный резонатор. За окном мастерской, в песочнице, Вася бил жестяной ложкой по кастрюле, выстукивая ритм марша — завтра в
Лиза, в потёртом пальто и с чемоданом, обклеенным наклейками пианино, выходит на перрон киевского вокзала. В консерваторском общежитии её встречает соседка Марина, развешивающая мокрое бельё на батарею: «Если будешь играть ночью, привяжу к стулу скрипкой». В классе №7, где пахнет лаком и пылью, преподаватель Андрей Петрович, постукивая карандашом по фонотеке, бросает: «Твой Шопен звучит как марш
Марк, дальнобойщик с прожженным сиденьем в стареньком «МАЗе», тормозит у придорожного кафе под Рязанью. В кармане — смятая фотография дочери-первоклашки, в голове — долги за ремонт сцепления. За стойкой повариха Таня, жуя жвачку, бросает: «Солянка кончилась, щи остались». Он ковыряет ложкой в тарелке, замечает на ладони масляное пятно от руля. По рации орут: «Серый, ты где? Мост в Коломне
Сергей Соколов, сотрудник ФСКН с потёртым удостоверением в кармане джинсовой куртки, въезжает в промзону под видом водителя-дальнобойщика. Его задача — втереться в доверие к Антону «Чёрному», чья банда торгует героином через автосервис на Выборгской. Всё начинается с мелких поручений: перевезти коробки с запчастями, где под слоем машинного масла спрятаны пакетики с белым порошком. «Завтра в шесть