Маша влетела в раздевалку, на ходу сдирая шарф. Игорь, доедая булку с маком, уперся плечом в шкафчик 145-й. "Опять алгебру проспала?" — бросил он, заметив смятые листы в её рюкзаке. "У тебя бы голова не трещала, если б папанька каждую ночь телевизором в стену лупил", — выдохнула Маша, поправляя сползший под свитер воротничок. На третьем этаже Наталья Сергеевна уже ставила
Виктор слез с автобуса возле старого причала, в воздухе висела вонь тухлой рыбы и мазута. Он прошел мимо ржавых бочек, где подростки пили портвейн из горла, и свернул к дому брата. Сергей чинил сети во дворе, даже не поднял головы: «Думал, сгинешь в Москве навсегда». Вечером за консервами и водкой Виктор спросил про старую лодку. «Грек теперь тут хозяин, — брат стукнул банкой о стол, — Спроси у
Иван, бывший следователь с подрагивающей веком левого глаза после пьяной драки в общежитии, арендовал полуразрушенное здание старой аптеки под контору. Марья, его напарница в выцветшем плаще с пятном от кофе на рукаве, разложила на столе карты с пометками: *«Свинья Петрович опять слил показания через канализацию»*. В углу дымил самовар, купленный на свалке — Иван тыкал в него вилкой, пытаясь
Сергей, механик из Питера, притащил в деревню к Николаю, егерю с облупленными зубами, ящик дешевой водки и самодельный бур. Николай, разгружая снаряжение из ржавого «УАЗа», хрипел: «В прошлый раз под лед провалился, теперь опять лезешь? Щас как клюнет — обратно в город не захочется». На озере к ним присоединился Виктор, местный сантехник, вечно путающий лески и теряющий ключи от машины. У дяди
В Марьиной роще, заваленном бумагами кабинете, майор Игорь Семёнов сипит чай из потрескавшегося стакана. Его подчинённая, лейтенант Карина Волкова, тычет пальцем в экран ноутбука: «Смотрите, все звонки Шустрова шли через автомойку на Ленинградке. Там же его брат владелец». Семёнов хрипло смеётся, доставая из сейфа пачку с рублями: «Брат, говоришь? А это его любовница вчера передала — за
Света приезжает из Твери в Москву после ссоры с Андреем, который назвал её «провинциальной занудой». Снимает угол в хрущёвке на окраине с Лерой — подругой детства, мастером ногтевого сервиса. Лера вечно в блестках от гель-лаков, втирает Свете: *«Устроишься, тут всё по блату, я тебя к Сашке из “Маркони” подведу»*. Света ходит по собеседованиям в демисезонном пальто, купленном в «Перекрёстке», и
Валина Геннадьевна, или просто Валюша, медсестра в горбольнице Череповца, каждое утро ехала на автобусе №14 мимо заброшенного цеха «Северстали», где её отец, Геннадий Петрович, тридцать лет таскал стальные болванки. В кармане халата — смятая записка от отца: *«Кран-буксы текут, купишь после смены?»* Дома, в пятиэтажке на улице Металлургов, Геннадий Петрович чинил смеситель газовым ключом, ворча
Варя, в джинсах с заплаткой на колене, нашла на чердаке бабушкиного дома медный фонарь с трещиной. Рядом валялись оловянный солдатик и шарфик с вышитыми инициалами "М.К.". Петя, соседский парень в кепке с выгоревшим козырьком, усмехнулся: "Ты уверена, что это не хлам? Смотри, паутину даже не стряхнула". Когда Варя протерла стекло рукавом, из фонаря вырвалась дымка, принявшая
В дождь на крыльце общаги Кирилл, в рваной куртке, тушил «Приму», пока Света из соседнего блока метила стену баллоном: *«Слышь, твой Артём опять метки затер. Говоришь, перемирие, а сами крышуете район»*. За спиной хрипел динамик с Цоем — в подвале, где они собирались после пар, пахло краской и лапшой «Доширак». Артём, коренастый парень с татуировкой «1991» на шее, разбивал сигареты о подоконник:
Алиса проверяет тетради в учительской, за окном — слякоть и серое небо провинциального городка. Семен Петрович, директор школы в помятом пиджаке, ставит перед ней чашку с чаем: «Замерзнешь же, хоть глотни». Она отодвигает листок с недописанным сочинением про «Евгения Онегина»: «Спасибо, я дома допью». Вечером в избе с покосившимися полками бабка Матрёна достаёт сушеную зверобой, ворчит: «Опять от
Павел Симонов, инженер из НИИ "Электротехника", после гибели жены Ирины в ДТП на Ленинском проспекте находит в её сумке сгоревший блокнот с формулами. В кафе "У Борисыча" бармен Слава, вытирая стойку тряпкой, бросает: *"За ней раньше эти типы в кожанках торчали… Шестнадцатый столик"*. Павел лезет в вентиляцию лаборатории, вытаскивает чертежи излучателя СМ-47,
Майор Алексей Гуров, в мятом плаще и с недельной щетиной, копался в делах о расстрелах бизнесменов в промзоне под Москвой. Капитан Игорь Семин, его напарник, принес кофе в стаканчике из ларька: «Третий труп за месяц. Дробовик, как в прошлый раз». На столе — патроны 12 калибра, фото жертв в дорогих костюмах, обрывки собачьей шерсти. Гуров прикурил «Беломор», тыча в карту красным маркером: «Следы