Неидеальное Рождество (2021)

Эмили, 17 лет, в красном вязаном свитере, три дня чинила гирлянду над входом в кафе «Снежинка» в Гринвилле. Внутри пахло подгоревшим печеньем и искусственной елкой, купленной на распродаже в 2018-м. За стойкой Зои, ее подруга с фиолетовым маникюром, щелкала жвачкой: «Ты реально думаешь, что Дерек заметит твои усилия? Он вчера спросил, не продаем ли мы кофе *без*肉桂». Эмили уронила ложку в чашку с надписью «Лучшая сестра» — трещина на ручке стала глубже. Она проверяла список: купить краску для церковного вертепа, уговорить отца не надевать оленью пижаму на ярмарку, вернуть долг за отопление до 24-го.

В гараже за заправкой Shell ее отец Дэвид, в засаленном комбинезоне, пытался продать старый снегоуборщик, чтобы оплатить счет за свет. «Миссис Кларк звонила, — сказал он, вытирая руки тряпкой с запахом бензина. — Говорит, наш пес снова рыл ямы под ее розами». В кафе появился Карлос, новый бариста с пирсингом в брови: «Твой горячий шоколад слишком сладкий. Дай я добавлю чили». Эмили выронила поднос, когда грузовик с живыми елками врезался в фонарный столб на Мейн-стрит — иголки засыпали лужи с растаявшим снегом. Вечером она сидела на крыше фургона, ела картошку фри из «Бургер-шакала» и слушала, как Карлос спорит с Зои о том, какой фильм страшнее — «Кошмар перед Рождеством» или «Один дома». Список исчез где-то между разбитой чашкой и тем моментом, когда она разрешила отцу надеть пижаму с оленями.