Ольвидо и Леон (2020)

Ольвидо, 27 лет, коптит моторным маслом в гараже на окраине Мадрида — чинит старый Seat 600, который клиент пригнал с просьбой «сделать как в 80-х». Рядом в квартире-студии над баром *La Esquina* Леон, его сосед с татуировкой лисы на запястье, перебирает стеклянные бокалы, замечая трещину на том, что Ольвидо подарил ему на прошлый день рождения. «Кофе?» — кричит Леон в полузакрытое окно, но Ольвидо уже машет рукой: «Через час заказчик приедет, не успеваю». В пятнах солярки на полу гаража он натыкается на коробку с письмами деда-дальнобойщика, написанными по-французски — адресат «Люсиль», 1975 год.

Леон, достав словарь с полки между банками оливок и бутылкой *Rioja*, переводит обрывки фраз про «груз в Барселоне» и «проблемы с полицией». Ольвидо рычит: «Дед говорил, что возил рыбу, а не…» — но обрывает, заметив в углу конверта печать с логотипом заброшенного завода под Валенсией. Они едут туда ночью на том самом Seat, засыпая друг друга вопросами. В баре *La Esquina* пьяный турист из Германии оставляет на столешнице царапину ножом, бормоча про «проклятый архив в Саламанке». Утром Ольвидо находит в кармане куртки записку: *«Сожги письма»* — почерк совпадает с дедовым. Леон, вытирая пятно от гранатового сиропа на рубашке, молча показывает ему сигарету *Ducados* с помадным следом — такую же он видел в пепельнице у их подъезда.