Инфекция (2020)

Алек, 17 лет, в пятницу вечером копался в двигателе старого пикапа в мастерской отца на окраине Редвью. Миа, в фартуке с логотипом кафе "Старлайт", притащила ему холодный кофе из автомата — напиток был сладким, как сироп. "Чего ковыряешься? Пошли на заброшку у реки", — бросила она ключи от скутера в лоток с гайками. В овраге, где местные жгли покрышки, Миа споткнулась о металлический цилиндр с потускневшей гравировкой "Проект Феникс-12". Алек щелкнул фонариком: "Слушай, тут внутри что-то... жидкое. Как ртуть, но теплая". На следующее утро у Дэрила, парня с ночной смены на заправке, начались судороги — глаза пожелтели, а на руке выступили черные прожилки, как корни.

Доктор Эллис из клиники на Мейн-стрит разложила анализы на столе с чипсами от вендингового аппарата: "Лимфоциты ведут себя не по учебнику. Как будто кто-то переписал ДНК на скорую руку". Алек нашел в груде отцовских квитанций о грузоперевозках пометку "21.10 — вывоз контейнеров из сектора G-7". Миа, перебивая сирену скорой за окном, прошипела: "Твой батя возил эту дрянь в город?!" В лесной чаще, где сгнивший забор военнополигона порос мхом, они наткнулись на брезентовый рюкзак с противогазом и блокнотом. Беззубый старик у моста пробормотал, вытирая виски тряпкой: "Два месяца назад тут земля тряслась... вояки в химкостюмах ползали". Когда в "Старлайте" погас свет, Алек услышал, как Миа разбила кружку об пол — ее зрачки сузились в вертикальные щели.