Если мой кумир споёт на Будокане, то я умру (1 сезон)

Мидзуки, 24 года, моет посуду в кафе «Аояма» возле станции Намба. Каждый вечер после смены она заклеивает трещины на стене своей однокомнатной квартиры новыми постерами группы «Crimson Veil» — особенно тем, где вокалистка Рин в синих джоггерах запечатлена с размытым макияжем. В пятницу Юка, коллега с кухни, тычет в нее вилкой: «Опять откладываешь на билет? Слухи говорят, что их тур отменят из-за дождя». Мидзуки молча пересчитывает мелочь из жестяной банки с надписью «Будокан или смерть» — 78,500 иен, не хватает на отель. По дороге домой она замечает объявление: «Срочно! Продам билет, ряд 5 — половина цены». Телефон дрожит в руке, когда она набирает незнакомый номер, спотыкаясь о мокрый зонт школьника.

На платформе Син-Осака Мидзуки жует холодный онигири, прижав рюкзак с запасными батарейками для фонарика. Билет приклеен скотчем к паспорту — продавец оказался студентом с красными кончиками волос, торговавшим из-за долга за студию. В Токио её обворовывают возле киоска с тайяки: кошелек исчезает вместе с картой отеля «Сакура-инн». Ночью она спит на скамейке в Уэно, укрываясь буклетом с фото Рин. Утром её будит Хирото, работник комбини с пирсингом в брови: «Эй, ты в порядке? У нас остались просроченные онгири, хочешь?». Он ведёт её в капсульный отель, где Мидзуки обнаруживает, что билет цел — он был в носке. «Зачем тебе это?» — спрашивает Хирото, разглядывая потрёпанную фотографию Рин. «Она пела «Хризантемы в грозу» в день, когда я не прыгнула под поезд», — бормочет Мидзуки, натягивая украденный из лост-энд-фаунда свитер. На концерте её вырвет от адреналина в третьем ряду, прямо на барьере, но Рин подмигнёт, протягивая микрофон.