Горькие годы (2019)

Марко, 34 года, торгует вялеными анчоусами на рынке Портичелли в Неаполе. Его соседка Лючия, владелица лавки с керамикой, каждое утро ставит ему эспрессо в потрескавшейся чашке с синим ободком: *«Ты опять не спал? Смотри, как руки трясутся»*. Они десятилетиями делят стену с трещиной, через которую пробивается запах жареных кабачков, но после смерти отца Марко начали делить наследство — полузаброшенный винный погреб на окраине. Лючия настаивает продать его застройщикам, Марко рычит: *«Там дед бочки собирал, а ты про евро говоришь»*. На полках у него пылятся консервы с 2012 года, под прилавком — пачка нераспечатанных писем от сестры, уехавшей в Турин.

Карла, дочь Лючии, возвращается из Милана с чемоданом модных тканей и разбитым айфоном. За ужином из пасты алла путтанеска она бросает матери: *«Ты хочешь, чтобы я тут сгнила, как твои вазы?»* — и уходит курить на балкон, где натыкается на Марко, чинящего велосипед. Он протягивает ей виноград из своего сада: *«Помнишь, как мы воровали инжир у старика Риккардо?»*. В её комнате до сих пор валяется кукла с оторванной рукой, а под кроватью — дневник с вырванными страницами. Когда Карла находит в погребе коробку с письмами отца, который бросил их в 2005-м, Лючия разбивает тарелку об пол: *«Ты как он — видишь только дыры, а не то, что их держит»*. Марко в это время перебирает старые фотографии, на одной — он, Карла и разбитое окно школы Св. Анны.