Шерлок из Кабуки-тё (1 сезон)

Рюноскэ Кадзуки, бывший следователь с привычкой жевать мятные леденцы, сидел в баре «Коробка теней» на углу переулка Кабуки-тё. На столе — стакан виски со сколотой кромкой, рядом — фотография девушки в синем кимоно, найденная в кармане утопленника из канала Мидоригава. «Они все исчезают после полуночи, — сказала Айка, барменка с татуировкой карпа на запястье, протирая бокал тряпкой, пахнущей уксусом. — Вчера Хина, позавчера Юми… Говорят, призраки забирают». Рюноскэ развернул мятную обертку, положил её под край фото: на обороте — печать борделя «Красный паук», зачёркнутая жирным крестом. За окном мигал неоновый знак «24h Ramen», а в луже у входа отражались ноги прохожего в рваных кедах — слишком медленные для случайного гуляки.

В подвале «Красного паука» пахло ладаном и плесенью. Айка, притворившись клиенткой, уронила веер с перламутровой инкрустацией перед охранником-якудзой по кличке Горо — тот носил костюм в мелкую клетку и шрам через левую бровь. «Ты ищешь то, что сожгли два года назад, — прошипел Горо, вытирая кровь с костяшек после драки у разбитого зеркала. — Но пепел всё ещё летает». Рюноскэ подобрал обгоревший обрывок списка клиентов с именами вроде «Мистер Сёгу» или «Человек-фонарь», пока Айка перевязывала рану на его локте бинтом из аптечки с иероглифом «срочно». На рассвете, спускаясь по пожарной лестнице от офиса адвоката Танаки (в его бумажнике нашли тот же перламутровый песок, что и в кармане утопленника), Рюноскэ услышал, как Айка шепчет в телефон: «Они заплатили за молчание. Но дневник… он ещё цел». За углом завыла сирена скорой — слишком громко для тихого переулка.