Позорные фотографии из семейного альбома, или разрушенная печень и разбитое сердце (2018)

В Лодзи, в панельной девятиэтажке с облупившейся краской на подоконниках, семья Новаков медленно разваливается. Марцин, отец с желтоватыми глазами и дрожащими руками, каждое утро пытается заварить ромашковый чай, чтобы «успокоить печень», но к обеду уже тянется к бутылке с дешёвой зубровкой. Его жена Ивона, в растянутом свитере и с сигаретной золой на юбке, перебирает старые открытки в ящике комода, бормоча: «Ты же обещал бросить после той истории с котельной». Дети — Кася, 16 лет, с выгоревшими рыжими волосами, и Войтек, долговязый подросток в рваных кедах — находят отца спящим в ванной с фотоаппаратом «Зенит» в руках. «Опять снимал лужи во дворе?» — Войтек пнул дверь ногой, но Марцин только хрипел, прижимая к груди плёнку с кадрами прошлого лета.

Среди груд грязной посуды Кася обнаруживает коробку с фотографиями: Ивона в ситцевом платье кормит уток у паркового пруда, Войтек с гипсом на руке после падения с велосипеда, они все вместе на шашлыках в сосновом лесу — тогда ещё без пустых бутылок под скамейкой. «Мама тут… нормальная», — Кася тычет пальцем в потёртый снимок, но Войтек рвёт его пополам: «Она уже не проснётся». Марцин пытается склеить обрывки клейстером из муки, но вместо лица жены на фото остаётся белое пятно. К ночи Ивона, спотыкаясь о порог, разбивает последнюю рамку с их свадебным фото. Войтек уезжает в Оструду на автобусе PKS, бросив ключи в почтовый ящик, а Кася прячет бутылки из-под вина в старую стиралку, но находит там ещё один снимок — себя в детстве, с отцом, который тогда ещё смеялся без хриплого кашля.