Дождь — это пение в деревне мёртвых (2018)

В рыбацкой деревушке Санта-Клара-ду-Сул, затерянной в бразильских мангровых зарослях, 17-летняя Луана чинит сети на веранде, пока её младший брат Тиагу ковыряет ржавый радиоприёмник. Из динамика прорывается женский голос на португальском: *"Água é memória, criança…"* — но старик Жоаким, проходя мимо с корзиной крабов, выдёргивает штекер. "Не слушай призраков", — бормочет он, заворачиваясь в пропитанный солью плащ. Ночью Луана пробирается к заброшенной капелле, где на стенах выцарапаны имена: Мариана, 1947; Инес, 1953; Карлотта, 1960. Под плитой алтаря она находит серебряный медальон с портретом девушки, чьи черты повторяют её собственные.

В Лиссабоне 82-летняя Алдариса перебирает письма от сестры, исчезнувшей при строительстве моста Салазара. Снимок 1958 года: толпа в чёрном несёт гроб к Тежу, а на заднем плане — силуэт с зонтом из пальмовых листьев. Её внук Диого, студент-антрополог, сравнивает бразильские ритуалы *curação* с азорскими заговорами: "Всё тот же шепоток про дождь-поглотитель, *chuva engolidora*". Когда Тиагу, подключившись к рации рыбаков, ловит португальские числа-станции, Луана втирает в запястья масло муирапуама, как учила прабабка-курандейра. "Ты что, в *boto* превратишься?" — смеётся брат, но смех обрывается, когда медальон начинает звенеть в такт капельным ударам по жестяной крыше.