Ельцин. Три дня в августе (2011)

Представь: август 91-го, жара, дача… Ельцин вроде как отдыхает, а тут — бац! — прилетает новость, что Горбачёва в Форосе под замок упрятали. Типа, «болеет», но все же понимают: дело пахнет путчем. И тут же эти ребята из Кремля выкатывают историю про ГКЧП — мол, чрезвычайка, всё под контролем, а президент теперь якобы Янаев. Ну ты представляешь? Страна в шоке, народ как мухи в паутине — кто кричит «спасайся кто может», кто шепчет Ельцину: «Борис Николаич, да вы чего? Сматывайтесь, пока время есть!»

А он — как ураган. Вместо чемоданов — пиджак на плечи, да в Москву, к Белому дому. Серьёзно, вот так вот: бросил дачу, подставил грудь под танки (ну, почти). А вокруг — толпа, баррикады из троллейбусов, студенты с самодельными щитами. И этот его знаменитый жест из окна… Мурашки! Как будто всем сказал: «Ребята, не ссыте — будем стоять». Хотя, конечно, страшно же было — одно дело телеграммы слать, другое — стать живым щитом против системы.

Интересно, о чём он думал в ту ночь, когда ГКЧП начало трещать по швам? Может, вспоминал, как ещё вчера Горбачёв с ним через силу руку жал, а теперь вот — судьба страны на кону. Или просто кофе пил, нервно курил, да прикидывал, не ошибся ли… История-то показала — не ошибся. Но в тот момент-то никто не знал, чем кончится. Как в кино, только реальнее — потому что свои жизни, свои страхи. Вот это и бесит, и восхищает одновременно: когда политика перестаёт быть бумажками и становится плотью, кровью, криками на площадях.