Сентябрь (1996)

Ох, если бы стены того особняка могли говорить… Осень 96-го, Верена Стейнтон — этакая леди с амбициями королевы — вдруг решила, что бал в честь восемнадцатилетия дочки осчастливит всех. Ну, типа, шампанское, вечерние платья, оркестр — классика жанра. Ага, только вот гостей-то набралось столько, что даже дворецкий потом месяц вздрагивал от звонка в дверь. И ладно бы просто тётушки с сплетнями — тут каждый второй притащил с собой историю, от которой даже моя бабушка схватилась бы за сердце.

Знаете, как бывает: начинается всё с безобидных тостов, а к полуночи кто-то уже роняет фразу вроде «А помнишь, Верена, тот летний дождь в Шотландии?..» — и всё, приехали. Тут тебе и письма с пожелтевшими краями из комода выскакивают, и внезапные слёзы троюродной сестры, которая «просто не может больше молчать». А бедная именинница? Та вообще металась между восторгом от внимания и желанием сбежать в сад — мол, мамаша опять накрутила драмы на ровном месте.

Но самое-то интересное — даже не это. Представляете, к полуночи выяснилось, что половина родни десятилетиями прятала секреты, как дети конфеты под подушкой. И нет, это не «папа однажды опоздал на ужин» — тут такие скелеты в шкафу, что кости звенели на весь зал. Атмосфера, конечно, была… ммм… взрывоопасная. Как будто все танцевали на краю вулкана, притворяясь, что не чувствуют запаха серы.

Кстати, о танцах — вальс в тот вечер звучал так, будто скрипки плакали от предчувствия. И да, кто-то всё-таки сорвал скатерть со стола в порыве страсти. Но это уже детали. Главное — после этого бала Стейнтоны три года не могли смотреть друг на друга без нервного смешка. Говорят, до сих пор, когда в доме гаснет свет, в углах шепчутся те самые сентябрьские тайны. Ну, или это ветер в старых трубах… Хотя кому я вру — вы же поняли, что там творилось.