Комендантский час (1981)

Знаешь, есть одна история, которая меня до сих пор мурашки по коже гоняет. Представь: оккупированный городок, где каждый шаг может стать последним. Туда внедряется этот тип — Эрих, прикидывается сельским учителем Романом. Ну типичный шпион, да? Фашисты ему задачу дали — вычислить партизан: где прячутся, сколько их, чем вооружены. А он, гад, втирается в доверие к бабе Вере, пожилой женщине. Думает, она связная. Ага, щас! А вот тут самое интересное. Баба Вера — это ж вообще песня! У нее в хате двенадцать сирот. ВОСЕМНАДЦАТЬ, Карл! Родителей война смела, а она, простая бабка, их под крыло взяла. Как она выживает — уму непостижимо. То за картошкой через линию фронта ползет, то фрицев от детей отвлекает. Рискует каждую секунду, а в глазах — сплошное «ну попробуйте только тронуть моих». И знаешь, что запало? Она ведь даже не считает себя героиней. Просто делает, как сердце велит. Эрих-то думал, что играет в кошки-мышки с партизанами, а сам попал в ловушку к этой железной старухе. Когда все на кону, баба Вера выдает такое... Даже он, профессиональный лжец, проникся. Или испугался? Кто его знает. Меня вот что берет: в кино обычно показывают героев с кулаками размером с голову. А тут — обычная бабушка. Не стреляет, не взрывает, но своей упрямой добротой круче любого диверсанта. После таких историй начинаешь верить, что правда всё-таки где-то рядом. Или, может, в таких вот бабках Верых и живет...