Падающий иней (1969)

Вот, представьте: полуживого моряка, Гансом звать, выкинули на каком-то заброшенном островке в Средиземке. Капитан какого-то иностранного сухогруза сплавил его на первом попавшемся клочке суши — документов-то нет, ну и кому такой нужен? А тут рыбачка Сильвана, видимо, сердце мягче, чем у других, подобрала парнягу. Вот ведь как бывает — живешь себе, ловишь рыбу, и вдруг на пороге почти призрак с лицом, как мел побелённый. Думаю, сначала она его по-матерински отпаивала бульонами да травами — я бы на её месте, наверное, струхнула. Но нет, выходила. А Ганс-то, глядишь, оклемался. Да ещё и с её сыном, как родной, сдружился — вместе в море на промысел ходили. Ну прям идиллия: солнце, волны, простые радости. Все вокруг думали, немец он — молчит же, язык не выдает. А может, и правда память отшибло после болезни? Кто ж его знает... И ведь хорошо же было парню! Уютно в этом домишке с трещащими ставнями, пахнет вяленой рыбой и лавандой. Даже начал походить на местного — загорелый, в грубых свитерах, смеётся звонко. Ан нет, судьба-злодейка подкинула сюрприз: слег с температурой, да в бреду как заорёт по-русски! Ёлки-палки, Сильвана-то, наверное, глазами хлопала — мол, какой ещё русский?! Вот тебе и «немец» тихий. После этого, чувствую, всё и покатилось под откос. Очнулся он — а вокруг уже шепчутся, смотрят искоса. Да и сам Ганс, наверное, понял: притворяться больше не выйдет. Родина зовёт, хоть и не помнит он её толком. А Сильвана... Ну что Сильвана? Привыкла, полюбила, да не удержала. Провожала, наверное, молча — знает же, как море меняет людей. Всё-таки грустная история. Вот так живешь, думаешь — нашёл тихую гавань, а она оказывается всего лишь передышкой перед новой бурей.