Пять недель на воздушном шаре (1962)

Представь себе: чудаковатый профессор Сэмюэл Фергюссон, этот вечный изобретатель с вечно взъерошенными волосами, вдруг решает, что лучший способ провести лето — вскарабкаться в корзину воздушного шара и махнуть прямиком в дебри Африки. Ну а как же иначе? Королева лично попросила — тут не откажешь, даже если твой летающий аппарат больше похож на этакую этажерку с пропеллером, склеенную на коленке. Честно? Я бы на его месте ещё на старте передумал. Там же и саванны с голодными львами, и какие-то племена, которые на тебя смотрят как на инопланетянина, и работорговцы, которые норовят подрезать маршрут... А он — ни в какую! Трясёт картой, кричит что-то про «научный прорыв» и тащит за собой двух бедолаг-компаньонов, которые, кажется, уже на третьи сутки жалеют, что согласились. Между прочим, приключения там — хоть отбавляй. То шар чуть не продырявили носороги (да-да, они ещё и прыгать умеют!), то в грозу едва не превратились в угольки. А однажды устроили чаепитие прямо в корзине, пока их несло над кишащими крокодилами болотами — вот это я понимаю, британская выдержка! Но знаешь, что самое безумное? Когда смотришь на всё это, вдруг ловишь себя на мысли: а ведь Фергюссон, возможно, не такой уж и чудак. Есть в этой авантюре что-то... мальчишеское, понимаешь? Как будто он в пятьдесят лет всё ещё играет в Индиану Джонса, только вместо кнута — барометр и упрямая вера, что человек должен летать, даже если небо кишит проблемами. (Хотя нет, всё-таки чудак. Кто в здравом уме станет спорить с погодой и работорговцами одновременно?)