Обращение на запад (1940)

Знаешь, эта история будто из тех старых пластинок – треск есть, но душу трогает. Представь: пыльный городишко в Северной Дакоте, где даже койоты зевают от скуки. А тут наш Джон – этакий мечтатель с натруженными руками – начинает людям впаривать, мол, бросьте вы эту высохшую землю, в Орегоне-то трава по пояс! "Рай для скота, ребята!" – горланит он на сходках, а местные только в усы фыркают. Честно, я бы ему поверил – слишком уж глаза горят, как у фанатика на проповеди. И вот, когда все уже думали, что парень свихнулся от жары, как гром среди ясного неба – эти двое. Доктор Браун, весь в морщинах как старый дорожный чемодан, и Лени… Ох, эта Лени. Ясно же было с первого взгляда – не местная. Взгляд у неё такой, будто видит тебя насквозь, а губы чуть дрожат, словно птичка в клетке. Джон-то как ошпаренный – стоило ей войти в салун, у него аж кофе пролился на потрёпанные карты Орегона. Интересно, он сам понял тогда, что перестал искать пастбища, а начал высматривать повод заговорить с ней? Типа: "Эм, фрейлейн, а ваша овечка случайно не клевер предпочитает?" Смешно, конечно, но сердце-то не обманешь. А тем временем старики шепчутся за спиной доктора – мало ли какой груз привёз этот австриец с акцентом? Война там, политика… Да кому оно надо в нашей глухомани? Вот так и крутятся – Джон мечется между мечтой о зелёных холмах и этими глазами цвета грозового неба. А я сижу, попивая тепловатое пиво, и думаю: может, не в траве дело? Может, настоящий Орегон – это когда находишь то, ради чего готов корни вырвать из насиженной земли?