Марко, старший сын в семье Руссо, таскает ящики с помидорами в отцовский ресторан на via Partenope. Запах жареных кальмаров смешивается с соленым ветром. Он замечает, как Елена, новая официантка в потертом фартуке, роняет поднос с бокалами. «Опять?! — бросает он, вытирая руки об фартук. — За твои ошибки мне отвечать перед отцом». Андреа, младший брат-художник, поднимает осколки: «Она не машина, Марко. У тебя в груди камень вместо сердца?» Вечером Елена стоит у мольберта в мастерской Андреа над
Знаешь, иногда система настолько пропитана гнилью, что кому-то приходится брать всё в свои руки. Вот как этот судья — Аннибал Сальвемини, кажется? Ну тот, который решил, что хватит церемоний. Взял да и начал сажать *всех* подряд. Ну серьезно — всех! Друзья, коллеги, боссы, даже те, кто кофе ему подавал в суде. А самое дикое? На каждого находилась своя папка с грехами. Представляешь? Сидишь такой на совещании, а тебе сосед по кабинету шепчет: "Слышал, Петрова вчера взяли?" А через день
Знаешь, есть один фильм, о котором я до сих пор иногда думаю поздно ночью. Старый, черно-белый, про какую-то заброшенную ферму… Сюжет вроде простой, но атмосфера — хоть святых выноси! Такое чувство, будто сам бродишь по этим полям, где каждый шелест травы звучит как шепот чего-то древнего. Помнишь, как в детстве боялись темных подвалов? Вот это кино — тот самый подвал, в который ты боишься заглянуть, но ноги сами несут. Главный герой — мужик, кажется, агроном? — приезжает разобраться с урожаем,
Знаете, есть такие фильмы, от которых сложно оторваться, даже если сюжет вроде бы давно известен? Вот эта картина — точно из таких. Представьте: пышные платья, заговоры в каждом углу, а страсти кипят так, что экран вот-вот лопнет. Смотрю и думаю: «Господи, да как они вообще выживали при таких-то нравах?» Меня всегда завораживало, как тут смешаны любовь и политика. Героиня, эта рыжеватая королева с взглядом как сталь… Боже, она же идёт по лезвию ножа между долгом и желаниями! То холодная как