Глеб Мечников всегда казался сильным и непоколебимым. Его принципы и привычка самостоятельно справляться с любыми трудностями вызывали уважение окружающих. Но за этой твёрдостью скрывается человек, для которого главным утешением всегда была его дочь Кристина. Она — единственный свет в его жизни, особенно после того, как он остался один, воспитывая её без помощи жены или семьи. Кристине 16 лет, и
Лиза, в сером свитере с выгоревшими локтями, каждое утро протирала пыль с таблички «Архивный отдел» в питерской библиотеке имени Соболева. За окном — слякоть и маршрутки, глохнущие у Балтийского вокзала. Денис, в растянутом халате из общежития Педиатрического университета, таскал ей кофе из автомата: «Опять твой латте сдох — порошок вместо молока». В перерывах они спорили о Бродском — Лиза тыкала
Оксана, с облупившимся лаком на ногтях, разбирает коробки в гостиной бабушкиного дома под Херсоном. На подоконнике — аквариум с золотой рыбкой, которую та упорно называет «мой майор» из-за красного плавника. В соседней комнате Марк, парень в застиранной футболке с принтом «Rammstein», чинит розетку, искрящуюся при каждом включении чайника. «Ти ж електрик, чи не так?» — бросает Оксана, перебирая
Горчаков, Игорь Викторович, в пятницу вечером сидел в кафе на бульваре Штефана чел Маре, разминая папиросу в пальцах. На столе — остывший кофе, блокнот с пометкой «Кодру — 12.10» и фотография разбитого грузовика у села Гидирим. Бармен, Саша, спросил: «Опять по делам?» — кивнул на чек с подписью «Транснистрия-логистик». Из динамиков играла «Землянка», а за окном милицейская «Волга» ждала с
Зоя, в потёртой кофте с капюшоном, каждый день пробирается через киевский рынок «Житний» к остановке маршруток. Её телефон в чехле с кошачьими ушками вечно разряжен, а в рюкзаке — бутерброд с сыром и ключ-зубчатка, найденный возле арки метро «Театральная». Однажды утром возле ларька с чебуреками она сталкивается с Кириллом, парнем в очках с переклеенной скотчем дужкой. «Ты тоже видела эти тени в
Миша, 12 лет, в рваных кедках, нашел четырехлистник возле сарая с покосившейся дверцей. Сестра Катя, 9, в клетчатом платье, тут же вырвала листок: «Дай! Мама кашляет, ей надо». Он уперся: «Сначала моё — новая удочка, а то Игорь с рынка хвастается». Спор прервал дед Степан, крикнув с огорода: «Куры разбежались, ловите, а не траву мните!» Загадали оба, сунув клевер под крыльцо, где валялись ржавые
Олег приезжает в село под Житомиром после звонка тети Нади: «Отца похоронили вчера, дом пустой». На кухне мать, Людмила Степановна, режет борщовые овощи, не поднимая глаз. «Киев тебя испортил, — бросает она, — думаешь, я не вижу, как на кладбище не зашел?» За окном — заброшенный сарай с провалившейся крышей, где они с сестрой Мариной в детстве прятали консервы от деда-алкоголика. Олег достает из
В центре — Дмитро, 27 лет, механик из Житомира. Его сестра Оксана, 24, работает в пекарне на Андріївському узвозі. Утром он чинит «Днепр» соседа, пока та закатывает тесто, ворча: «Дмитре, ти знову забув про рахунки?» — «Та годі вже, — бурчит он, — завтра справлю». Вечерами они слушают старый радиоприемник в квартире с облупленными обоями, где на холодильнике — записка от матери, умершей год