Сирота Атиди пережил кошмар, который разрушил его жизнь. Его обвинили в убийстве семьи, которая когда-то приняла его как родного сына. Маленький мальчик остался один посреди дороги с пистолетом в руках, и никто не поверил бы в его невиновность. Но настоящая боль коснулась не только его — была и девочка, его единственный друг, лишившаяся семьи и счастья. С этого момента жизнь Атиди превратилась в
В деревне под Джайпуром Сурадж Шарма, сын владельца мраморных шахт, женится на Сантари — девушке из семьи прачек. Она приносит в их белый особняк с колоннами не только узелок с потрёртыми сари, но и привычку мыть полы с лимонной коркой. «Зачем ты это делаешь? У нас есть слуги», — хмурится Сурадж, задевая ногой жестяное ведро. «Чистота не в блеске плит, а в запахе дома», — бросает она, выжимая
Мриналини, 28 лет, из трущоб Дхарави, работает курьером в Мумбаи. Каждое утро она завязывает потрёпанные кроссовки шнурком, подклеенным скотчем, и развозит посылки на стареньком мопеде. В переулке возле рынка Кроуфорд она сталкивается с Арджуном, молчаливым механиком, чинящим мотоциклы в гараже с проржавевшей вывеской «Рама Авто». Он протягивает ей стакан чая с имбирём: «Тормоза скрипят. Завтра
Анупама, домохозяйка из Калькутты, каждое утро начинала с замера риса для обеда и проверки школьного рюкзака дочери Кашиш. Её муж Ванш, владелец текстильной фабрики, уже пятый год завтракал в тишине, уткнувшись в газету с кофе. Однажды Кашиш попросила разрешения участвовать в конкурсе бхаратнатьям, но Ванш оборвал: «Танцы — не профессия. Учи математику». Анупама, вытирая пятно куркумы со стола,
В деревне Раджпура, затерянной у границы мангровых лесов, 16-летняя Амита каждое утро доит коз, пока её младший брат Викрам чинит капканы из ржавой проволоки. Их хижина с треснувшими глиняными стенами пахнет куркумой и дымом от очага, где варится чечевица. Однажды, когда Амита несла молоко в соседнюю деревню, она подслушала разговор подрядчика в белом костюме и старосты: «Через неделю бульдозеры
Авинаш, парень с рыбного рынка в переулках Старого Мумбаи, воровал электричество через самодельный провод, чтобы холодильник в его лачуге не отключался. Его младшая сестра Прия шила школьную форму под треск лампочки, пока он торговался с поставщиком креветок: *«Сто рупий за кило? Да я их сам в море наловлю!»* По вечерам они ели чапати с карри из одноразовых тарелок, а Авинаш скрывал квитанции за
В Раджпуре, затерянной деревне с глиняными хижинами и базаром, где торгуют куркумой, подросток Акил копается в развалинах храма за старым колодцем. Его дед Махеш, чьи руки в трещинах от работы в поле, ворчит: «Ищешь сокровища? Сначала коз накорми!» Но однажды Акил вытаскивает из-под обломков медный амулет с треснувшим солнцем — прикоснувшись, обжигает ладонь. Ночью свет из амулета бьёт в потолок,
В Мумбаи, под шум дождя, Джеймс прячет пистолет под курткой из грубой хлопковой ткани. В переулке за рынком Crawford он встречает Рави Капур, местного информатора в поношенных кожаных сандалиях. «Сингх купил три грузовика с удобрениями через фирму-пустышку в Гоа», — шепчет Рави, поправляя очки, заляпанные пальмовым маслом. На следующий день Бонд пробирается на склад в порту, где находит ящики с
Знаешь, иногда любовь — это как попытка собрать рассыпавшийся пазл на ветру. Вот встречаются двое: он — с кучей тараканов из-за вечно ругающихся родителей, она — упрямая, готовая горы свернуть. Вроде пробились сквозь все эти "ты не понимаешь!" и "я же по-другому вырос!", а тут бац — его семья снова как граната без чеки. Родители-то развелись, когда он мелкий был, ну и чему
О, слушай, вот история, от которой сердце ёкает! Буджи и Читти — эти двое с детства были не разлей вода. Но потом, в один момент, всё пошло наперекосяк. Представляешь, лет этак одиннадцать Читти так врезала ему что-то вроде: «Чтоб я тебя следующие двенадцать лет не видела!» И он, недолго думая, собрал манатки — и рванул в Ченнай. Честно, я бы на его месте, наверное, сдулся, но парень взял да и
Анна, 28 лет, в рваном фартуке и резиновых сапогах, доит корову Зорьку в хлеву под Вологдой. Младший брат Витька, щуплый восьмилетка, ковыряет глину на пороге: «Сладкого хоцца». Анна бросает ему яблоко с червоточиной — последнее из погреба. Вечером в ведре с молоком всплывает ржавая пленка. Старуха Матрёна из соседнего дома тычет костяным пальцем в закат: «Кровь в молоке — чертям привязка. Беги».