В мрачных и суматошных закоулках Мумбаи, жизнь близнецов Чарли и Гудду идет вразрез с их мечтами. Чарли, азартный и бесшабашный, жаждет легких денег и власти, не боясь рискнуть всем ради очередного шанса обогатиться. Его брат Гудду, напротив, стремится к тихой и стабильной жизни, мечтая о будущем с любимой девушкой. Однако судьба неумолимо сталкивает их в одну роковую дождливую ночь, когда Чарли
Раджеш, бывший солдат с шрамом над левой бровью, копался в развалинах заброшенного форта возле деревни Дханау. Нашёл ржавый замок с выцарапанным знаком ом — такие носили дезертиры после войны 1999-го. В кармане — смятая фотография девочки в школьной форме. Тем временем старик Балвант ворчал у высохшего колодца: «Третью козу за месяц уволокли, а полиция твердит — леопарды». Раджеш молча протянул
В деревне под Аллахабадом 18-летний Шанкар находит тело сестры Радхи в реке, обмотанное оранжевой тканью из местного ашрама. В кармане её выцветшего сари — ключ от камеры хранения на вокзале. Дневник Радхи с обгоревшими страницами: «Бабуджи требует «особых пудж» после полуночи... Видела, как Мохан из охраны увёз девочек в фургоне с номером UP-42-3078». Шанкар пробирается в храмовый комплекс через
Дхирадж Раджпут, в очках с толстыми линзами, вернулся в Аджмер спустя восемь лет. Его клиника — бывший гараж отца, где до сих пор пахнет машинным маслом и антисептиком. Шекхар, отец, каждое утро выстраивает пустые банки из-под варенья на подоконнике, бормоча про «порядок в хаосе». Завтраки — обожженные паратхи с картошкой, которые Дхирадж ест, листая старые журналы по психиатрии. В кафе «Манас»
Пратима Шарма, 23 года, живет с отцом-водителем рикши в тесной квартире на окраине Мумбаи. Каждое утро она тренируется в заброшенном гараже за рынком: прыгает через горящие покрышки, отрабатывает падения на самодельные маты из старых мешков. Отец, Раджеш, не одобряет ее выбор: «Ты сломаешь шею, как твой дядя. Кто тогда выплатит долги?» Пратима игнорирует, подрабатывает дублершей в местных
В Мумбаи, на переполненном рынке Кроуфорд, 28-летний Адитья Шарма торгуется за свежий кориандр. Его засаленный блокнот с рецептами бабушки вываливается из кармана фартука, пока он кричит на хинди: *"50 рупий за кило, иначе уйду к Радже!"* Вечером в его уличной закусочной "Джалпари" местные таксисты уплетают *панипури*, обсуждая провал соседнего ресторана. Адитья прячет выручку
Гарри, парень в потёртой рубашке, толкал тележку с глиняными чашками по узкой улице возле рынка Crawford. Седжал, в синем сари с потрепанным учебником по экономике под мышкой, резко свернула за угол и врезалась в него. Чашки грохнулись на мостовую. «Ты вообще смотришь, куда идёшь?» — зашипел Гарри, собирая осколки. «Сама видишь — опаздываю на лекцию. Деньги за разбитое принесу вечером», — бросила
Рави, 22-летний механик из переулков Чандни-Чоук, чинил рикшу, когда заметил, как Мира, студентка художественного колледжа, случайно задела баллончик с краской его мастерскую. «Эй, ты! Рисуешь тут слоников, а мой гараж в розовых пятнах!» — крикнул он, вытирая руки промасленной тряпкой. Девушка, в джинсах с выцветшими заплатками, бросила: «Лучше бы стены свои покрасил — ржавчина скоро их съест», —
Знаешь, есть такой фильм, где всё начинается с адреналина по самые уши. Представь: Карачи и Мумбаи, жара, пыль, а в воздухе висит этакое напряжение, будто спичка чиркни — и рванёт. Интерпол там рыщет в поисках какого-то Ибгала Сета — типа криминального авторитета, который, видимо, считает, что 13 взрывов и 250 трупов — это просто разминка. И ведь до сих пор ловят, понимаешь? Ну классика — злодей