Шорш, владелец питомника растений, живет в сером ритме будней, где каждый день напоминает предыдущий. Его жизнь застряла в рутине: ворчливая жена, холодная дочь и работа, не приносящая радости. Единственным утешением для него становятся полеты на стареньком кукурузнике, где он находит свободу и вдохновение. Но однажды, когда хитроумный владелец гольфклуба отказывается выплатить деньги за
Сакура, студентка из Токио, переехала в Берлин после смерти бабушки, забрав коробку с её вещами — потёртую шкатулку с треснувшим янтарём и письма на смеси немецкого и японского. В подвале своей съёмной квартиры на Котбусер-штрассе она случайно разбила камень, выпустив тень с рогами, которая прошипела: *"Почему ты разбудила меня сейчас, а не тогда?"* На следующий день в университете
Знаешь, история эта — прямо как жизнь: скомкано, неудобно, но где-то глубоко трогает. Представь: Хартмут, таксист из Нюрнберга, седой, как декабрьский снег, после того как жена ушла, просто… сломался. Вроде ездит себе по маршрутам, рука на руле, сигарета в зубах — а внутри пустота, будто двигатель заглох. Дни сливаются в одну серую ленту асфальта, пока… И тут бац! На заднем сиденье появляется эта
Помнишь истории про те старые штормы, от которых стынет кровь? Вот февраль 62-го в Гамбурге — именно такое. Представь: ночь, ветер воет, как раненый зверь, а Эльба — эта обычно спокойная артерия города — вдруг вздулась, рвёт волноломы будно бумагу. Всё произошло стремительно: люди ещё спали, когда лёд с водой ворвались в улицы, словно мстители. Слушай, шестиметровая стена воды — это же высота
Знаешь таких ребят, которые вроде бы открывают пиццерию, но вместо печи для кальцоне у них там целая плантация? Вот Штефан и Кай именно из таких! Прикинь — висит вывеска «Ламмбок», меню с сочной пеперони нарисовано, а заходишь — и тебя обволакивает аромат не базилика, а… Ну, ты понял. Чисто прикрытие для их зеленого бизнеса, который они сами растили чуть ли не с любовью, как кактусы на