Соня Майорова, преданная аспирантка биологического факультета, погружается в свою страсть к бабочкам, часто упуская из виду свою личную жизнь и внешность. Ее мир резко меняется, когда в кампус приезжает Эдуард, харизматичный новый аспирант. Декан факультета, чувствуя потенциал, объединяет Соню с Эдуардом, надеясь, что она наконец «вылезет из своего кокона». Соня мгновенно пленяется обаянием
Лиза моет пол в цветочном магазине на Тверской, когда Марина, коллега с нарощенными ресницами, суёт ей телефон: «Твоя мама… в пятой горбольнице. Там звонили». Вода из опрокинутого ведра заливает розы в пластиковых вёдрах. Через три часа она уже сидит в автобусе с потёртым сиденьем, жуёт вчерашний батон, купленный у вокзального ларька. В регистратуре, пахнущей хлоркой и йодом, медсестра в мятом
Марьяна, 23 года, снимает угол в хрущевке на окраине Питера. Каждое утро — перекур на балконе с соседкой Аллой, пока кипит чайник. «Опять эти сопливые троллейбусы», — бурчит она, заворачиваясь в потертый плед с оленями. Днем — курсы японского в бизнес-центре «Ладога», где преподает замкнутый аспирант Кирилл. «Идиома «самурай без меча» — не про отсутствие, а про выбор», — поправляет он, пряча
Летом в пригороде Минска Сашка, рыжеволосый парнишка в потёртых кедах, каждый день объезжал на велике «Салют» улицу Сосновую — от старой водонапорки до магазина «Рассвет». За хлебом его посылала бабка Вера, грозя лопатой: «Сбегай, а то картошку копать заставлю!». В гараже за школой Петька, друг с разбитой губой, прятал краденые колеса, спорил: «Да я ж тебе говорю — не трогал твой «Салют», ищи у
Николай, в засаленной куртке с запахом солярки, возвращался с завода через пустырь, где местные ребятишки гоняли мяч с облезлой кожурой. Дома, на кухне с треснувшим стеклом в раме, Марина перебирала картошку в дуршлаге. "Ленка в комнате. Говорит, тебе надо", — бросила она, не поднимая глаз. Дочь сидела за столом, ковыряя лак на ногтях: "Пап, я документы в московский отправила.
Олег, в выгоревшей от солнца рубахе, топчет картошку в жестяной миске, когда Иван врывается в хату. «Німці знову забрали свиней у Коваля, — хрипит младший брат, размазывая грязь по лбу. — Їхатимуть через ліс завтра». Олег бросает ложку: «З УПА підемо — перехопимо». Иван молчит, достает из-за пазухи листовку с красной звездой. «Ти з ними?!» — Олег хватает брата за грудь. «А хіба в бандерівців є
В ателье "Златокроя" на улице Сагайдачного Оксана чинит подол бархатного платья клиентки, пока дочь Аня с наушниками в ушах раскладывает лоскуты по коробкам. «Опять в этом свитере ходишь? Сними, нитки пристают», — бросает Оксана, выдергивая провод из телефона девочки. Аня морщится: «Не трогай! Мне через час к Сашке в ТРЦ». Вечером за чаем с вишнёвым вареньем Оксана находит в кармане
Вера, в розовой пуховке с оторванным капюшоном, тыкает зажигалкой в прикуриватель «Жигулей». Машина встала посреди лесной дороги — бензин закончился, как всегда, у Игоря, ее парня. Он, в кожаной куртке с потрескавшимися локтями, ковыряет отверткой замок барсетки: «Слышь, там у тебя мелочь есть? Хоть на пару километров…» Заднее сиденье завалено пустыми банками «Янтаря» и кулеком с замерзшими
Ольга, переехавшая из Могилёва в Чернигов, три дня искала обменник с адекватным курсом. Ее соседка по общежитию, Люда с татуировкой совы на запястье, ворчала: «Ты тут как собака ничья — ни паспорт совпадает, ни акцент». Вместо мебели в комнате — матрас на полу и картонная коробка с бельём, пахнущим сыростью. На рынке возле вокзала Ольга торговала дешёвыми чехлами для телефонов, прячась от
Анна перебирала хризантемы в магазине на углу улицы Ленина, считая минуты до закрытия. В кармане фартука жался смятый листок с номером рейса до Москвы — билет ещё не куплен. «Ты опять в этот сарай?» — мать швырнула половник в раковину, когда Анна зачерпнула холодный борщ. В заброшенном ДК за вокзалом Максим, в куртке с оторванной молнией, уже расчищал площадку от битого стекла. «Думаешь, они
Настя, москвичка тридцати лет, случайно находит в телефоне мужа Сергея переписку с коллегой. "Кого это Марина зовет тебя *мой плюшевый мишка*?" — тычет она экраном в лицо мужу, пока их четырехлетняя Лиза рисует фломастером на обоях. Через два дня Настя грузит чемоданы в раздолбанную «Ладу», забирает дочь и уезжает к бабушке Галине в деревянный дом под Витебском. Там, среди банок с