Анна и Томас прожили вместе много лет, и их отношения стали напоминать старую книгу с потускневшими страницами. Они почти решили расстаться, смирившись с угасшими чувствами, но внезапная болезнь Анны меняет всё. Эта новость заставляет Томаса остановиться и переосмыслить их совместную жизнь. Страх потери остужает его равнодушие, пробуждая воспоминания о времени, когда они были молоды и безумно
Сигрид, 38-летняя мать двоих из Осло, трижды в неделю говорит мужу Эйвинду, что едет в спортзал. Вместо этого она надевает стразы поверх спортивного костюма и тренируется на заброшенном складе за супермаркетом *Rimi* с командой «Nordlys». Её партнёр, таксист Рауль, постоянно шутит: «Твой булочница сегодня опоздала на десять тактов». Дочь Лив, 14 лет, звонит в слезах: «Ты забыла про мой футбольный
Лив, 19 лет, в общежитии Осло смотрит на трещину в потолке, пока соседка Ингрид стучит в стену из-за громкой музыки. В холодильнике — остатки лосося с укропом и три банки энергетика. Эйрик, парень с курса социологии, звонит: «Придешь на лекцию?» Она отвечает «потом», вытирая тушь с подушки. В автобусе №37 замечает сообщение от матери: «Тетя Марта спрашивает, когда ты закончишь учебу». Рвет
Лисбет ван Дейк, инженер-эколог из Роттердама, нашла в архивах университета записи о заброшенной метеостанции на Лофотенах. Она уговорила Эйнара Сёренсена, местного гида с треснувшим экраном на GPS-часах, провезти ее через фьорды на старой моторной лодке. «Там только чайки да ржавые бочки из-под солярки», — бурчал он, пока она выгружала ящики с пробами льда. В куполе №16, под трещащим
Лив, 14 лет, втискивает наушники в карман куртки, пока младшая сестра Ида ковыряется в рюкзаке с бутербродами. Они ждут автобус №31 возле киоска "Narvesen" на улице Карла Йохана. Школьный проект по экологии — собрать мусор вдоль Акерсэльвы — превращается в спор. «Папа сказал, летом переезжаем в Берген», — Лив пинает пластиковую бутылку. Ида молчит, достает смятый лист с графиком уборки:
Лив, 27 лет, бармен из Осло, обнаружила в бабушкиной квартире за керосинкой потрепанный дневник 1940-х. На странице с водяными пятнами — рисунок чайки и запись на норвежском: *«Эйнар с Шетландских островов говорил, птицы уводят шторма»*. Подруга Марта, ковыряя вилкой салат из макарон, усмехнулась: «Типичная бабушкина мистика. Она же ворожила на кофейной гуще». Но вечером Лив заметила в небе стаю
Эйрик, 27 лет, моет пол в рыбном магазине на улице Торггата. В кармане загорается экран телефона: *«Встречаемся у старой лодки. 21:00. Не опаздывай»*. Рыбий жир въелся в кожу — он трет руки бумажным полотенцем, пока Сондре, его напарник с сигаретой за ухом, бросает в ведро потрошеную треску. «Опять твои темные дела? — Сондре хрипло смеется. — В прошлый раз ты вернулся без шарфа и с синяком под
В припортовом районе Осло пятнадцатилетняя Лив находит в ржавой урне свёрток с письмами 1943 года, подписанными «Астрид». Её сосед Эйнар, роясь в гараже отца-дальнобойщика, обнаруживает старую карту с отметками возле заброшенной школы в Лиллестрёме. «Тут раньше прятали контрабанду, — бормочет он, разглядывая пятна от бензина. — Отец говорил, что в подвалах до сих пор пахнет керосином». Лив тайком