Дези стояла перед сложным решением: продать старый грузовик своего отца или сохранить его как символ всех тех счастливых дней, что они провели вместе. Этот автомобиль был больше, чем просто вещь — он хранил тепло воспоминаний о детстве, длинных поездках и неподдельной заботе, которой окружал её отец. Но жизнь требовала двигаться дальше, а грузовик напоминал о том, чего уже не вернуть. Когда она
Лайла, бариста в кафе «Зимний орех», каждое утро натирает корицей круассаны, пока не замечает, как Джейкоб — бармен из соседнего «Соснового шишка» — выгружает ящики с мандаринами для глинтвейна. «Опять ты везешь цитрусы через мой двор, — кричит она, вытирая руки о фартук с вышитыми оленями. — У нас крысы из-за тебя объелись и перестали крошки подбирать!» Джейкоб, в кожаной куртке с потрепанными
Лейла, 23-летняя бариста из Ванкувера, каждое утро чинит сломанную кофемашину в кафе *BitterSweet*, пока владелица, тётя Марта, ворчит на неё за перерасход ванильного сиропа. В четверг, когда Джейкоб, студент-архитектор с татуировкой совы на запястье, случайно пролил латте на её единственный свитер, она бросила: *«Теперь ты мне должен минимум три капучино»*. Тем временем её младшая сестра София,
Генри ворочается в кровати Frogmore Cottage, пока Меган скроллит новости на айпаде. «Опять пишут, что я заставила тебя уйти», — бормочет она, глядя на фото их последней прогулки в Гайд-парке. Через три дня пара тайком грузит чемоданы в внедорожник, минуя камеры у ворот Кенсингтонского дворца. «Думаешь, Чарльз перезвонит?» — спрашивает Генри, натягивая бейсболку. Меган молча прячет ключи от
Джилл, учительница младших классов, застревает в повторяющемся дне 24 декабря. Каждое утро начинается с запаха жареной индейки от соседа, мистера Кларка, и голоса дочери Софи, которая снова забыла костюм оленя для школьного спектакля. Муж Майкл, вечно спешащий на зимнюю ярмарку, в сотый раз роняет ключи от грузовика в сугроб. «Ты точно не забыла про гирлянды?» — спрашивает он, пока Джилл пытается
Эмили, 27-летняя реставратор из Квебека, приезжает в полузаброшенное шато в горах Вермонта, чтобы помочь брату Марку подготовить поместье к рождественскому аукциону. В холле с потрескавшимися дубовыми панелями она натыкается на коробку старых писем 1940-х — переписку между прежней владелицей Аделиной и неизвестным солдатом. «Слушай, тут про тайный ход за камином», — говорит Эмили, протягивая