Винесса Антуан

Молодому режиссеру Джанин доверяют амбициозный и рискованный проект — возродить оперу «Саломея», шедевр ее бывшего наставника, который некогда был ее вдохновителем и непростым союзником. Работа над постановкой оборачивается для Джанин не только профессиональным вызовом, но и болезненным путешествием в прошлое. Воспоминания нахлынули волной, разрушив иллюзию стабильности, которую она долго строила
Лиам, бармен из Ванкувера, находит в подвале своего деда потрепанный дневник 1970-х с чертежами подземного бункера и мятой фотографией группы в одинаковых куртках. Он звонит Эмили, студентке-историку, которая корпит над диссертацией в кафе на Робсон-стрит: «Там координаты… как будто дед хотел, чтобы это кто-то нашел». Они едут в горы Британской Колумбии, где натыкаются на заброшенный шахтерский
Кирико Танака, девятнадцать лет, каждое утро разгружает коробки с сиропом в подсобке кафе *Maple Leaf* в Ванкувере. Запах подгоревших вафель, треск рации у шефа-канадца: *"Эй, новые клиенты у окна – не зевай!"* В пятницу вечером, когда Кирико выносила мусор, к заднему входу подошел Хирото Ишида – ее сосед по общежитию. В руках он сжимал потрескавшийся ноутбук Sony 90-х. *"Это не
Лиам, 17 лет, каждое утро замечает новые царапины на подоконнике своей комнаты в старом доме на окраине Сент-Эллен. Его отец, ветеринар Грегори, прячет бутылки с темно-бордовой жидкостью в гараже между банками с гвоздями. «Ты опять не спал?» — Эмили, соседка в рваных джинсовых шортах, тычет пальцем в синяки под его глазами, пока они жуют бублики в кафе *Red Maple*. За неделю в городе исчезли три