Джанет Ульрих Брукс

Джейкоб Меррик чинит забор на кукурузном поле, пока его отец, Хэнк, ругает за криво вбитые гвозди. «Ты думаешь, трактор сам себя починит, если ты так же гвозди заколачиваешь?» — хрипит Хэнк, выплевывая табачную жвачку в пыль. По вечерам Джейкоб тайком рисует комиксы в сарае, используя старые ветеранские журналы от дяди-морпеха. Элли Браун, которая моет посуду в закусочной «Лунный свет», приносит
Джейкоб Митчелл, 42 года, в третий раз за неделю проверяет ловушки на краю пшеничного поля. Его сапоги в липкой грязи от вчерашнего дождя, а в кармане — смятая фотография дочери, которую он забыл вернуть в рамку. "Ты снова ставишь эти жестяные банки?" — хрипит его младший брат Итан, вытирая масло с гаечного ключа о рваную фланелевку. "Лучше бы химию купили". В городе, за 20
Лора, мать-одиночка с татуировкой дракона на запястье, переезжает с дочерью-подростком Эмили в полузаброшенный дом на окраине Брекенвилля. На второй день Эмили находит в подвале коробку с игрушечным медведем, чьи глаза светятся в темноте. «Мама, он шевелится, когда я не смотрю», — говорит она, тыкая в медведя карандашом. Лора списывает это на усталость от переезда, но ночью слышит скрежет из
Знаешь, как бывает — старые друзья, детство в Чикаго, а потом оба как по волшебству оказываются в Лос-Анджелесе. Джош и Молли — те ещё парочка! Ну, в смысле, совсем не парочка, пока… Свадьба мамы Молли на носу, а они оба — бац! — внезапно холостяки. Прикиньте: сидят, наверное, с пивом на кухне в три ночи, и тут — озарение. «А давай притворимся, что мы… эээ… помолвлены? Чтобы мама не устроила