Джои Бельфйоре

Лиам Карвер, бывший электрик с татуировкой якоря на запястье, переезжает в полуразрушенный дом на окраине Ванкувера с младшей сестрой Эмили. В подвале они находят дверь, запертую ржавым амбарным замком. "Ключей не было в договоре аренды", — бормочет Эмили, дергая цепь. Лиам ломает замок монтировкой — внутри только пустые банки с этикетками 1980-х и стопка газет *The Vancouver Sun* с
Лора Меррик, бывшая учительница химии из Ванкувера, каждое утро стирает следы крови с паркета в гостиной, пока её муж Бен на работе. В морозилке за пачкой замороженных вафель спрятан окровавленный кухонный нож — тот самый, которым она ударила соседа, шантажировавшего её старыми фото. «Ты точно отключила камеры во дворе?» — Бен нервно переспрашивает за ужином, разламывая пережаренную котлету. На
София, 28 лет, каждое утро подрезает розы в теплице на крыше многоэтажки «Гринвич-Тауэрс». Её сосед Марк, инженер-акустик, ворчит из-за шума лейки, которая капает на его балкон этажом ниже. «Ты всегда так громко поливаешь герань в пять утра?» — кричит он, вытирая брызги с ноутбука. София сбрасывает ему вниз пакет с домашним базиликом: «Попробуй добавить в пасту. Может, перестанешь бухтеть». В
Лидия Картер, 32-летняя журналистка из Бостона, переезжает в полузаброшенный дом в Вермонте, доставшийся от тети Мардж. На чердаке она находит коробку с письмами 1940-х, адресованными некой Элинор Уэббер. В первую же ночь старые часы в прихожей, покрытые паутиной, бьют три раза — и Лидия видит силуэт мужчины в потёртом военном мундире. «Ты опоздала на 78 лет», — говорит он, указывая на пятно