Саймон Шама

В болотах Восточной Англии Боудикга, рыжеволосая королева иценов, собирает воинов, разгромивших Камулодун. Её дочери, с синяками на руках от римских цепей, шепчут: «Они сожгли наши поля». На севере легионеры в ржавых доспехах тащат каменные блоки для Адрианова вала. Солдат Марк из Галлии жалуется товарищу: «Здесь даже вино прокисло — одни волки да дождь». В Йорке кузнец Эдвин ковшет меч для ярла
Группа рабочих в потёртых куртках копошилась у доков Темзы, перетаскивая ящики с углём для паровых кранов. Инженер Маргарет, в очках с треснувшей линзой, спорила с капралом Джеймсом о приоритетах: «Сначала верфи, потом пушки — без кораблей мы не вывезем хлопок из Бомбея». На улицах Ливерпуля мальчишки в кепках разрисовывали мелом стены, изображая битву при Трафальгаре, пока патруль в синих
Саймон Шама сидит на краю каменной лестницы в Риме, держа в руках потёртый блокнот. За кадром слышен гул мотоциклов — съёмочная группа мешает уличному торговцу разложить кожаные кошельки. «Караваджо нанимал проституток для образов Мадонны, — говорит Шама, указывая на фреску в церкви Сан-Луиджи-деи-Франчези. — Священники плевались, но платили». В следующем кадре актёр в грязной рубахе XVII века