Чжан Чжицзянь

Чэнь Сяо, хирург с привычкой теребить стетоскоп во время раздумий, каждый день начинал с кофе из автомата в холле больницы «Циньхуай». Его кабинет на третьем этаже выходил на перекресток, где вечно громыхали грузовики. Однажды утром к нему привели мальчика, Вэя, с аппендицитом. «Дядя, мне правда нельзя мороженое?» — спросил ребенок, сжимая плюшевого зайца. Чэнь, скривившись от боли в спине после ночной смены, выдавил: «Только после операции. И называй меня доктором». Пока медсестра Ли Цин
Ли Вэй, паренёк лет двенадцати в поношенной куртке, копался в рюкзаке у подножия горы Хуаньло, пока его козы щипали жухлую траву. В расщелине скалы он нашёл потёртый деревянный ящик с бронзовым орлом на крышке. Внутри лежал клочок шёлковой карты и каменный амулет в форме когтя. "Дед, это ж из твоих сказок про хранителей?" — спросил он, вбегая в хижину, где старик чинил бамбуковую клетку для кур. Дед провёл пальцем по трещине на амулете: "Твой прадед прятал этот флаг от бандитов
Ли Вэй, студент факультета археологии, наткнулся на потрепанный дневник в лавке старьевщика на улице Дунчэн. Страницы пахли плесенью, между строк мелькали странные символы, напоминающие древние печати эпохи Хань. «Почерк как у деда», — пробормотал он, проводя пальцем по желтой бумаге. Вечером в кафе «Золотой феникс» его друг Чэнь тыкал вилкой в жареные пельмени: «Слушай, эти каракули — точно не шифр сумасшедшего?» Ли Вэй не ответил, разглядывая набросок карты с отметкой у горы Лунцюань. Через
Ли Вэй получил смс от сестры, когда разгружал коробки с проводами на складе в Фучжоу. «Баба упал у рисового амбара, не встает. Приезжай сейчас же». В автобусе он мял в руках билет до Гуйяна, вспоминал, как отец, Чжан Хай, учил его чинить старый трактор: «Гайки крути против солнца, иначе сорвешь резьбу». Дома пахло камфорной мазью и вареным рисом. Мать, Ван Мэй, вытирала лицо отца мокрым полотенцем: «Он три дня звал твое имя, пока мог говорить». За столом с облупившимся лаком Чжан Хай внезапно