Анастасия Асеева

Игнат, священник с облупившимся крестом на груди, каждое утро проверял старую лодку у причала. Его дочь Агата исчезла три дня назад, оставив на кухонном столе разбитую кружку с засохшим чаем. В соседней деревне мужики в застиранных футболках шептались: «Слыхал, опять те ребята из района приезжали?» — «Да брось, у них своя возня». Старуха Марфа, живущая у болота, показала ему обрывок синей ткани с вышитым журавлем — такой же платок носила Агата. В заброшенной часовне за озером Игнат нашел рваный
Максим приехал на остров с рюкзаком, в котором болтался фотоаппарат с треснутым объективом. В порту его встретила Анна, дочь рыбака, в резиновых сапогах по колено, вытирая руки об фартук с пятнами рыбьей чешуи. «Ищешь кого-то или просто сбежал?» — спросила она, указывая на домик с покосившейся трубой, где дымил ольховыми щепками самодельный котёл. Он ответил, что ищет старую часовню, но вместо карты достал из кармана смятый чек из магазина в Архангельске. Анна фыркнула: «Тут даже святые давно
В Екатеринбурге, на улице Малышева, 17-летний Антон Королёв каждое утро прячет в рюкзак банки тушёнки из кладовки отца-алкоголика. Во дворе с облупленными качелями он сталкивается с Лизой Шиловой, которая вытирает рукавом куртки разбитые очки — её мать снова не заплатила за ремонт после ночной смены. «Ты опять эти консервы?» — бросает Лиза, поправляя синий шарф. Антон молча суёт ей банку: «Папа не заметит». После уроков в школе №64 они идут через промзону, где Лиза показывает заброшенный цех с
Представляешь, еще вчера Аня жила будто в розовых очках: муж, подготовка к рождению малыша, все эти милые семейные посиделки с чаем... А оказалось — сплошная ложь. Муженёк, гад, взял да свалил к другой, да так подло, что до сих пор непонятно — как она не разглядела его раньше? Ну ладно бы только это! Но нет — потеряла ребёнка. Даже писать страшно, честно. Сердце будто ножом режут, когда вспоминаешь эти кадры. А потом — бац! — новые соседи подключаются. Эти «милые» люди в коммуналке решили,