Кристоф Шнайдер

В Берлине, на улице с треснувшим асфальтом, толстяк в кожаной куртке (его зовут Юрген) продает билеты в полуразрушенный кинотеатр. Внутри, между рядов с бархатными креслами, залитыми пивом, бродит девушка Лена — бывшая студентка-киновед, теперь уборщица. Она находит старую пленку с надписью *«Feuer frei!»*, подглядывает за проекционистом Паулем, который курит, облокотившись на аппаратуру. В кадре — мужик в черном комбинезоне (Тиль) разливает бензин по сцене клуба «Kraftwerk», где потолок
Тилль поправляет ремень с шипами за кулисами, пока Оливер курит, прислонившись к ящику с пиротехникой. «Feuer frei через три минуты», — кричит кто-то из техников, и Рихард, доедая кусок багета, кивает, проверяя струны на гитаре. На арене Берси толпа скандирует «Ramm-stein!», а Пауль, в очках с красными линзами, смеётся над шуткой Кристиана про французское вино. Звучит гул сирен — стартовый трек — и Линдеманн выходит в дыму, таща за собой манекен в форме монахини. Взрыв ослепляет первых ряды;
О, это ж надо было такое придумать! Представь: сцена в огне (в прямом смысле), толпа сходит с ума, а эти безумцы в центре хаоса выдают такой энерджайзер, что кажется, вот-вот взорвётся экран. Помню, как впервые увидел эти кадры — челюсть отвалилась. Это не концерт, а какой-то апокалипсис в стиле техно-металла: пиротехника, как в финале мира, рычащие рифы, и Тилль с лицом древнего бога, который решил, что сегодня — отличный день для армагеддона. Странно, но даже через записи чувствуешь эту дикую
Кто там говорил, что немцы не умеют зажигать? Серьёзно, вы только посмотрите на их концерты — огонь, искры, толпа, которая взрывается от каждого припева, будто её током ударили. Берлин тогда, в конце 90-х, точно не ожидал, что его разнесут на кусочки не бомбами, а риффами и рёвом из динамиков. До сих пор, когда вспоминаю, как там всё горело (в прямом смысле!), мурашки по спине. Это же просто взрыв на бис: то ли перформанс, то ли апокалипсис в миниатюре. А ещё этот концерт — он как шрам на