Виталий Герасимов

В деревне Горелово пенсионерка Мария Степановна копается в старом сундуке, достает пожелтевшие письма. Ее внук Кирилл, приехавший из Москвы на каникулы, натыкается на завещание деда: участок с яблоневым садом должен отойти соседу-ветерану. «Ты что, бабуль, спятила? Это наша земля!» – хлопает дверью сарая. На следующее утро к калитке подъезжает ржавый «УАЗ» – местный риелтор Геннадий Петрович предлагает «урегулировать вопрос» через суд, жестикулируя сигаретой. Мария Степановна прячет документы в
Марина, 32 года, безработная, подписывает контракт в клинике на Ленинском проспекте. Ей платят 300 тысяч за рождение ребенка для Сергея Громова, владельца сети автомоек. В договоре пункт: «никаких контактов после родов». Она переезжает в его трешку на Арбате, где обои в прихожей облезли до бетона. Сергей, в черном пальто от «Бершки», бросает ключи на стеклянный столик: «Не лезьте в мои вещи. Ваша комната — вон та». По вечерам он приносит пакеты с гречкой и курицей, ставит их у порога, как для
Наталья, 48 лет, в синей куртке с оторванной пуговицей, тормозит на разбитой «Ладе» возле придорожного магазина "УралАвто" под Екатеринбургом. В салоне валяются обёртки от "Кити-кэт" и грязный термос. Она вытирает ладонью трещину на лобовом стекле, поправляет платок с вышитыми ромашками, привязанный к зеркалу. "Чёрт, опоздаю на свадьбу дочери", — бормочет, роется в бардачке в поисках запасной лампочки для фары. Врезается в серебристый внедорожник Ирины, 36 лет,
Лиза, в пыльной мастерской отца на улице Гагарина, перебирала коробки с гайками и пожелтевшими эскизами. Нашла конверт с пометкой *"Для Кати"* — матери, умершей десять лет назад. Внутри лежала схема реактора с детскими каракулями на полях: *"Пап, а звезды тоже дышат?"*. Соседка Марья Ивановна, зайдя за лопатой, увидела чертежи и фыркнула: «Опять ваши космические бредни. Он из-за этого насос в котельной чинить забыл». Лиза заметила, что на обратной стороне письма цифры
Знакомься, Лида — обычная деревенская девчонка с необычной мечтой. Ну, понимаешь, сидит она там в своей Колпаковке с мамкой, смотрит на коров да огороды, а сама всё небо высматривает — вот бы в стюардессы податься, улететь подальше от этого всего! От отца-призрака только сережки остались — красивые, кстати, серебряные. Говорил, мол, школу закончишь — приезжай. Да кто ж знал, что мамка вдруг замуж соберется? Лида-то сразу почувствовала: тут теперь её место занято. Собрала узелок да — хлоп! —