Сергей Марухин

В заброшенном шахтерском поселке под Норильском двое братьев, Сергей и Миша Волковы, роются в ржавом гараже, пытаясь починить старый «Урал». Сергей, коренастый, с обветренным лицом, сплевывает на землю: *«Тормозную колодку опять клинит — не выдержит спуска»*. Миша, щурясь от снежной крупы, достает из кармана флягу с самогоном, протягивает брату: *«Смажь хоть глоткой, а то нас тут всех на штрафную
Олег, водитель скорой из Питера, в перерывах между вызовами курит у гаража на Заозёрной улице. Его друг Слава, медбрат с потертым iPhone 4, подкидывает первый заказ: проследить за женой чиновника. «Достанешь её фото с любовником — пятьсот баксов», — бормочет Слава, разминая затекшую ногу. Олег соглашается, надевая кепку с выцветшим логотипом «Локомотив», и едет к дому на Петроградке. В кармане —
Ольга, следователь из Киева, приезжает в Одессу расследовать убийство местного бизнесмена. В порту, под шум кранов и крики чаек, она сталкивается с Алексеем — бывшим моряком, который торгует на Привозе вяленой рыбой. Его алый свитер с дыркой на локте, запах соли и сигарет, фраза: "Ты думаешь, я убил? А ты веришь в совпадения?" — все это цепляет. В кармане жертвы находят чек из ларька
Ника, 16 лет, живет в двухэтажном доме на окраине Твери с матерью-медсестрой Галиной. Каждое утро она протирает пыль с доставшегося от деда фотоаппарата «Зенит», пока Галина ставит чайник на плиту с отколотой эмалью. «В мед училище документы подай до пятницы, — мать бросает в раковину шприцы в прозрачных пакетах, — фотографии сыт не будешь». Ника снимает ржавые качели во дворе, где Артём в куртке
В больничном коридоре с потрескавшейся краской на стенах хирург Андрей Гордеев в мятом халате спорит с медсестрой Ликой из-за нехватки обезболивающего. «Ты хоть понимаешь, что у меня в третьей палате парень с прободной язвой?» — бросает он, разворачивая историю болезни. Лика, поправляя съехавшую резинку на маске, парирует: «Склад закрыли в шесть, сама бегала — везде гирлянды да шампанское, а не
Представляешь, есть такой сериал про двух оперативников в провинциальной дыре — Князев и Земцов. Оба против преступности, но как два полюса! Старший, Князев, — прожжённый прагматик. Для него закон — как топор: руби с плеча, главное результат. «Бумажки? Свидетельства? Да плевать, — наверное, бурчит он, затягиваясь сигаретой. — Преступник должен сидеть». А Земцов, этот новичок с армейской