Раджендра Сетхи

Раджеш, худой парень в помятой рубашке, торчит у ларька с чаем в переулке Бандра. Его глаза бегают по толпе — ищет *клиента*. Заметив бизнесмена с кожаным портфелем, подходит, спотыкаясь о разбитую плитку: «Сэр, вы обронили рупии?» Пока мужчина суетится, карта с PIN-кодом уже в руках сообщницы Миры, которая притворяется уборщицей с тряпкой в красных ладонях. Вечером они делят добычу в комнате с
В Мумбаи 18-летний Рави Шарма роется в коробке с детскими фотографиями, находит письмо старшего брата Аджита, пропавшего три месяца назад. В углу страницы — пятно от чая *масала*, адрес портового склада в Дхарави. Рави втискивается в переполненный автобус, давится запахом бензина и кардамона. У лавки с ремонтом мобилок сталкивается с Мирой Патель, бывшей одноклассницей в выцветшем сари: «Ищешь
Аравинд, 17 лет, с утра до ночи моет посуду в закусочной «Голден спайс» в переулках Ченнаи. Его мать, Лалита, шьёт сари на заказ, но денег едва хватает на аренду комнаты с протекающим потолком. По вечерам Аравинд пробирается на заброшенную крышу многоэтажки, где тренируется в брейк-дансе под треск старого плеера. «Опять в этой грязной футболке?» — кричит соседка миссис Шарма, выливая ведро воды,
Радха, 28 лет, с утра толкла специи на рынке в Джодхпуре, когда получила звонок от брата Амита из Мумбаи: «Папа снова упал, не хочет в больницу. Приезжай, или я сам заберу его к себе». Она вытерла ладонь о сари, глядя, как торговец чаем наливает кипяток в глиняные чашки. Дома отец, Шивани, сидел на веранде, чиня старый транзистор. «В городе врачи лучше», — сказала Радха, убирая осколки разбитой
В Мумбаи, в тесной лаборатории за аптекой «Лакшми», биофизик Радж Шетти возился с пробирками, наполненными мутной жидкостью. Соседи жаловались на запах серы, пробивавшийся сквозь аромат жареных самос с улицы. «Еще один образец… 73-й по счету», — бормотал он, растирая ожог на ладони от прошлого эксперимента. Ошибка в расчетах привела к тому, что его рука исчезла на глазах — сначала как стекло,
В Бадринатхе, городе, где улицы пахнут цветами марари и топлёным маслом, Ваидхи в синем сари с выцветшей каймой разгружает мешки с рисом у лавки дяди Шанкара. Её руки в коричневых узорах от хны дрожат — вчера опять ссора с отцом из-за долгов. Рядом Бадри, сын владельца хостела для паломников, в белой рубашке с закатанными рукавами, таскает ведра с водой из Ганги. «Эй, новенькая, — кричит он, —
Знаете, почти в каждом дворе или подъезде найдётся такой человек — ну тот самый, что каждую ночь смотрит в потолок и думает: «А что, если я…». Вот и наш герой, Акаш, из таких. Обычный парень из Индии, 23 года на часах, а внутри — будто вулкан: рвётся на сцену, хочет зажигать стадионы, стать тем самым голосом, который переворачивает души. Представляете? Мечтает не просто петь, а врезаться в небо,