Томас Риккеварт

Лиза, в очках с толстыми линзами, и Йорик, вечно жующий лакрицу, натыкаются на полуразрушенную мельницу у канала под Харлемом. Внутри — ржавые шестерни, пахнет сыростью и маслом. Йорик пинает камень: «Слушай, тут щель в стене светится, как экран твоего телефона ночью». Лиза протискивается, цепляясь свитером за гвоздь, и проваливается в пещеру с кристаллами, растущими из потолка, как сталактиты.
Лена, девушка из Антверпена с рыжими прядями, выбивающимися из-под вязаной шапки, нашла потёртый блокнот в ящике старинного бюро на блошином рынке Брюсселя. Внутри — схемы дренажных систем XVII века и записи на голландском: *«Амстердамские каналы — не для красоты. Вода здесь всегда сильнее камня»*. На обороте — координаты острова Схирмонниког. "Ты точно уверена, что это не граффити-карта
Лис, 23 года, мойщик посуды в брюссельском кафе *De Wolken*, нашел потрепанную карту в обложке библиотечной книги о фламандских ветряках. На полях — пометки чернилами *«51°13′N 4°24′E»* и пятно от вишнёвого джема. В Антверпене, на субботней барахолке у Схелды, он столкнулся с Йорисом, голландским курьером на раздолбанном *Batavus*, перевозившим коробки с луковицами тюльпанов. «Ты тоже ищешь
Эмиль, бельгийский курьер, наткнулся на потёртый блокнот в подсобке брюссельского кафе *Le vieux moulin*. Между страницами с заказами кофе "макиато" и "эспрессо двойной" затерялась схема тоннелей под площадью Гран-Плас. На обороте — координаты 52°22′N 4°53′E и подпись "Лис". В тот же вечер голландка Лис, с рыжими волосами в беспорядке, встретила его у канала
Итан, лондонский механик с татуировкой якоря на запястье, коптит сигарету в гараже, пока чинит двигатель BMW 1987 года. В Тель-Авиве Лиор, бывший морпех, грузит контейнеры в порту Ашдода — в одном из них треснувшая амфора с арабскими символами, которую он прячет под брезентом. «Ты уверен, что это не вскроют на таможне?» — бормочет он в телефон, глядя на смс от Итана. Тем временем в Брюсселе Софи,