Штеффен Грот

Софи, рыжеволосая пятнадцатилетняя принцесса, каждое утро пробирается в замковую библиотеку через потайной ход за третьим шкафом с картами. Там она изучает запрещенные отцом, королем Фридрихом, книги по астрономии, пряча под платьем потрепанный томик Кеплера. На завтраке в мраморной столовой, размазывая варенье на тарелке, она спорит с отцом: «Почему я должна учить этикет, если могу рассчитать траекторию кометы?» — «Потому что твоя судьба — бал, а не обсерватория», — хлопает он ладонью по
Феликс Краузе, худощавый пекарь с татуировкой оленя на запястье, каждое утро замешивает тесто в крошечной берлинской пекарне *Zimtstern*. За неделю до Рождества он замечает, что из витрины пропала деревянная игрушка-щелкунчик, которую его покойный отец мастерил годами. «Опять ты всё теряешь», — ворчит его сестра Грета, разбирая коробки с гирляндами в их квартире на Шёнхаузер-аллее. Феликс, перебивая шум трамвая за окном, парирует: «Не щелкунчик, а лицо нашего календаря — без него никто печенье
Катержина застряла на пражском трамвайном кольце возле Вацлавской площади, пытаясь распутать клубок проводов от уличного фонаря. «Опять эти узлы, — бросила она Томашу, который копался в рюкзаке с паяльником. — Вчера свет погас, а сегодня метро задержали из-за обрыва». Томаш, не отрываясь от разобранного контроллера, пробормотал: «Дай схему — в гараже у отца видел похожую хрень. Может, из-за влаги закорачивает». Рядом уличный музыкант бил в бубен, заглушая гул толпы, а продавец из ларька с
Йонас, студент-архитектор из Лейпцига, каждое утро покупает два капучино в пекарне на углу Эрнст-Леммер-штрассе — второй стакан для соседки Лии, которая вечно опаздывает на лекции в Bauhaus-Universität. Они обмениваются парой фраз у лифта в старом доме с треснувшими витражами: «Ты вчера опять оставила свет в ванной», — бурчит он, протягивая кофе. «Зато твой кактус жив только благодаря мне», — парирует Лия, хватая рюкзак с чертежами мостов. Их диалоги обрываются на полуслове — Йонас убегает к
Знаешь, есть такие истории, от которых мурашки по коже и ком в горле стоит. Вот представь: два лейтенанта — наш и немецкий — в самом пекле войны. Они же должны ненавидеть друг друга лютой ненавистью, да? Ан нет! Судьба, как злая шутница, сталкивает их в ситуации, где приходится переступить через всё: приказы, идеологию, эту вечную солдатскую «должен». И ведь не просто перемирие заключают — находят общий язык. А ещё… влюбляются в одну девушку. Совсем как в старом анекдоте, только смеяться