Альберто Дэлль’Акква

В небольшом пыльном городке близ границы с Мексикой сёстры МакГрегор — Марта, Клара, Роза, Энни, Бетти, Луиза и Изабель — пытаются удержать семейное ранчо после гибели отца. Марта, старшая, в грубых кожаных перчатках чинит колодец, пока Энни, младшая, в выцветшем ситцевом платье, выменивает в лавке муку на серебряную брошь матери. «Скажи Барлоу, что мы заплатим, когда продадим лошадей», — бросает
Марко, в потёртой рубахе с закатанными рукавами, пересчитывал монеты на кухонном столе. За окном маячили оливковые деревья, их ветки скрипели под ветром. "Тридцать лир до конца месяца, — бросил он брату Луке, вытирая пот со лба. — Если не отдадим долг Карло, заберут плуг". Лука, разламывая хлебную корку, усмехнулся: "А я нашёл старую карту в сарае. Дед помечал здесь рудник. Хватит
В пыльном городке Санта-Кармен шериф Томас Брэдок спорит с конокрадом Лукасом у салуна "Ласточка": *«Твоя голова стоит пятьдесят песо, но сегодня мне лень вешать»*. Тем временем, старик Элайджа МакГрегор в рваном плаще ковыряет ножом в деревяшке, сидя у костра на окраине пустыни. Его семеро сыновей — Джек, Мэттью, Люк, Сэмюэль, Итан, Габриэль и младший Бенджамин — уже два года не
Представь себе — где-то в океане торчит забытый богом остров, и там, понимаешь, какой-то колдун Вуду перед смертью так лютый привет из преисподней оставил, что аж мурашки по коже. Типа открыл портал прямо под пальмами, и оттуда пёрли толпы мертвяков, которым позарез надо было перекусить человечинкой. Чувак, это ж не просто страшилка — там такое творилось! Кишки на ветвях, как гирлянды, черепа
Знаешь, есть такие фильмы, от которых мурашки по коже... Вот представь: тихая ферма, семья Бенсонов, все вроде спокойно. А потом — бац! — старшие дети уехали, и тут как чёрт из табакерки вылазит шайка головорезов. Вломились, всё перевернули, ад кромешный устроили. Жутко даже представить — эту малышку Дженни... Ну, ты понял. Даже писать противно. А потом — обломок надежды! Один из подонков,
Знаешь, иногда смотришь старые фильмы — и будто находишь забытый сундук на чердаке. Вот этот, например… Главный герой — весь как сжатая пружина. Гордость у него не та, что на витрине, а какая-то колючая, в кровь впивается. Стоит, смотрит вдаль, а в глазах — буря, которая вот-вот сорвётся. И ты уже мысленно кричишь: "Да одумайся, чувак!", но он... Он же не может иначе. Месть в этой