Макс родился в Литве, в еврейской семье, где мир и спокойствие были разрушены вторжением фашистов. Судьба готовила ему жестокие испытания: в одночасье он стал врагом, скрывающимся от нацистов, которые платили за головы евреев. Однако, судьба оказалась к нему благосклонной — его укрыл мужчина, чьи моральные принципы не позволяли сдавать невинных детей, несмотря на его сомнительную репутацию. В темном и сырое чердачное убежище к Максу часто приходила Лайма, дочь спасителя. Их беседы и веселые
Эрик, в рваной куртке с пятном от машинного масла, разгружал ящики в порту Стокгольма. Его пальцы онемели от ледяного ветра с Балтики, а в кармане ждал нераспечатанный конверт — счет за лечение матери. В баре «Корсар», где потрескавшиеся стены пахли пивом и солью, Лина вытирала стойку, заметив клиента в мокром пальто: он оставил полбокала виски, положив сверху монету с королем Карлом XII. «Не понравилось?» — крикнула она, но мужчина уже скрылся в тумане. В углу щелкали бильярдные шары, а из
Марюс, в помятом пиджаке и с кофе навынос, шарит по бумагам в участке на улице Паменкальнё. Его напарник, Роландас, щелкает семечки: *"Слушай, этот Эдвинас — как тень. Вчера видели у бара 'Корзius', сегодня — след простыл"*. На столах — липкие круги от пива, в углу мигает монитор с записями камер: темный Ford Focus у гаража с граффити дракона. Марюс находит в кармане куртки смятый чек из аптеки — адрес на Нямюнё. Там, в подвале с запахом плесени, Юрга, его сестра,
Знаешь, есть такие фильмы, которые будто вырывают тебя из настоящего и швыряют в прошлое — в ту самую реальность, где у подростков вместо школьных учебников на столе лежала война и голод. Вот смотрю на этих пацанов из 30-х — ребятам бы в тиктоке сидеть да в свитшотах щеголять, а они... Будто сама жизнь вырвала у них кусок детства зубами. То война скрутит, то после революционной круговерти взрослые дядьки начали классовую возню устраивать — и всё, привет, взросление по ускоренной программе.