Оскар Нетцель

Йонас, младший врач берлинской клиники Charité, заметил странный паттерн у пациентов: все жаловались на мигрени, за которыми следовали вспышки чужих воспоминаний. В автобусе №245 он столкнулся с Линой, студенткой-нейробиологом, лихорадочно листавшей записи в потрёпанном блокноте. «Третий случай за неделю — пожилая женщина видела детство какого-то солдата из ГДР», — бросила она, не глядя, словно
Йонас Польман, худой парень в потрёпанной кожаной куртке, каждое утро покупал булочку с маком в пекарне на углу Обербаумштрассе. Его младшая сестра Мира, вечно с наушниками в ушах, торопила его: «Опять опоздаем на автобус!» Однажды, когда дождь хлестал по витринам кёльнского кафе, где Йонас подрабатывал мойщиком посуды, он заметил, что часы на стене замерли. Ткнул пальцем — стрелки резко
Лиза, рыжая практикантка в книжной лавке на Oranienburger Straße, каждое утро раскладывала подержанные романы с пятнами от чая на полках. Томас, заказчик из соседнего архитектурного бюро, забегал за альбомами по баухаусу, но чаще застревал у прилавка, поправляя очки. «Ты опять забыл, что брал в прошлый раз? — смеялась она, протягивая ему потрёпанный экземпляр «Степеней стекла». — Здесь про