Хелен Брэдбери

Самир, таксист с облупленным «Мерседесом» 90-х, возит туристов от Бранденбургских ворот до клубов Кройцберга. По вечерам он закуривает сигареты «Muratti» у открытого окна, слушая голос сестры Амины в трубке: «Соседи уехали в Анкару, а у матери опять опухли ноги». На тумбочке — фото отца Хасана в кофейне на улице Аль-Рашид: он разливает гущу по стаканам, за спиной — треснувшие часы, которые чинил десятилетиями. Самир копит на их переезд, но денег хватает только на лекарства и взятки
В Лондоне 1880-х Эмиль Харт, худощавый портной с хронической аллергией на шерсть, ютится в мастерской за театром «Лицеум». Каждое утро он чинит камзолы для актера-алкоголика Чарльза Грейвза, который ворчит: «Опять пуговицы отлетели? Да ты их пришиваешь нитками из паутины!» В подсобке пахнет уксусом — Марта, помощница, выводит пятна с бархатных плащей, брошенных после вчерашней постановки «Макбета». Днем Эмиль бегает на рынок Спиталфилдс, торгуется за дешевый атлас с торговкой-ирландкой: «Четыре
Лайам коптит стену у входа в паб *Королевский дуб*, пока его отец, Терри, внутри спускает последние фунты на эль. Мать, Мэгги, моет полы в школе Святой Анны, а сам парень крадет банку тушенки из углового магазина. После драки с отцом из-за разбитой бутылки виски («Ты и твои чертовы руки, как грабли!») Лайам сбегает к заброшенной ткацкой фабрике, где его ждет Джек — единственный друг, который чинит старый мопед. «Собираешься до сорока лет тут торчать? — Джек бросает гаечный ключ в лужу. — В