Гюнтер Науманн

В заброшенной мельнице под Люббеном школьный учитель Арно Бекер натыкается на ржавую жестяную коробку. Внутри — пять гильз с выцарапанными инициалами: K.R., W.S., H.G. и две без отметок. Он показывает находку вдове-мельничихе Ирме Фосс, та бледнеет: «Это не твоя история, Арно. Выбрось». Но тот замечает на одной гильзе засохшую нитку — как на куртке его пропавшего в 45-м отца. В соседнем кабачке «У старого дуба» плотник Зигфрид Ланц, отпивая шнапс, бормочет: «Копнешь прошлое — кости на свет
Курт, плотник с облупленными костяшками пальцев, находит в развалинах берлинской пекарни на Лихтенбергерштрассе кожаный сапог с вырезанным двойным дном. Внутри — схема метро с пометкой «Сектор D». Он прячет находку под верстак, но Эрих, сосед-водопроводчик, замечает дрожь в его руках за папиросой: «Ты бледный, как штукатурка. Служба госбезопасности опять ночью стучала?» На следующее утро Анна, студентка-архитектор, врывается в мастерскую с фотоаппаратом «Практика» — её брат исчез после ремонта
Знаешь, иногда кажется, будто война — это сплошные даты и параграфы в учебниках. Но когда вспоминаешь май 1945-го... Боже, Прага ведь была на волоске от полного краха! Советские солдаты буквально в последний момент успели ворваться в город — представляешь, эти узкие улочки, баррикады, а над всем этим дым и крики. Жутко, конечно, но как-то дико восхищает их отчаянная решимость. Интересно, а что чувствовали тогда обычные люди? Наверное, эта смесь ужаса и надежды — сердце колотится, а где-то