Петр Никитин

Сергей Бондарчук, заспанный и в мятом пиджаке, спорил с Олегом Коваленко у кулера в коридоре Верховной Рады. "Ты ж как слепой котёл — только пар пускаешь!" — бурчал Олег, разминая затекшую шею. На следующий день оба очнулись в девятилетних телах: Сергей в квартире на Оболони с липким от варенья учебником, Олег — в хрущёвке на Левобережной, где мать кричала: "Сашка, хватит в
Кирилл, 24 года, в ржавой куртке с оторванной молнией, шагал вдоль промзоны в Днепродзержинске. На часах — 5:47, смена на цементном заводе начиналась через полчаса. Возле ларька «Светлана» его догнал Максим, вчерашние синяки под глазами контрастировали с новой кожанкой. «Слушай, пацаны с Уралмаша спрашивают — тот грузовик с шинами твой?» — сплюнул он, разминая пальцы в перчатке без пальцев.
Олег, механик из гаража возле киевской промзоны, в пятничный вечер заскочил в «Сільпо» за батоном и кефиром. На кассе Ирина, в синем халате и с потрепанным бейджем, пробормотала: «Тринадцять гривень», не глядя. Он выронил горсть монет — одна покатилась под лоток с жвачками. Поднял, вручил, пальцы в мазуте оставили след на купюре. «Сорян», — буркнул, а она впервые подняла глаза: «Наступного разу