Ирина Жёлтикова

Марина, медсестра из Екатеринбурга, возвращалась с ночной смены в свою хрущевку на улице Челюскинцев. В подъезде, рядом с разбитой лампочкой, она наткнулась на сверток, завернутый в мужскую куртку с заплаткой на локте. Из-под ткани торчала детская рука в царапинах. «Кто подкинул-то? — крикнула соседка Алла, высовываясь из двери. — Вчера тут мужики с третьего этажа водку пили, может, их дело».
Лидия Петровна Калистратова, хирург с 30-летним стажем, в понедельник в 7:15 уже стояла у раковины в ординаторской горбольницы №2 Светлогорска. Чистила ногти щеткой, пока санитарка Настя, переставляя капельницы, бросила: «Иванов в четвёртой палате опять на обезболивающее орет. Говорит, вы ему пластырь дешёвый приклеили». В пятницу из-за сломанного лифта таскала стерильные бинты с первого этажа
Сергей, механик из Касногорска, копался в двигателе «Волги» 1987 года, когда сосед Валера принёс бутылку дешёвого портвейна. «Опять Галкин на мусорке бракованные запчасти подкинул?» — хрипел Валера, указывая на ржавый генератор. Сергей вытер руки тряпкой, пахнущей соляркой, и заметил в багажнике свёрток, забитый между старыми покрышками — внутри оказались письма отца, погибшего на шахте в ’92-м,
1918 год в Москве – это вам не курорт, поверьте. Представь: город кишит бандами, которые творят, что хотят. Власти? Да те будто сквозь пальцы смотрят! И вот в этот адский котёл забрасывают бывшего матроса-балтийца Александра Трепалова – мужика, который пахнет порохом и волжским ветром. Ему, понимаешь, вручают новую контору – МУР, мол, «наводи порядок». А как его наводить, когда полгорода уже под