Брайан Карлтон

Марк Торн, водитель грузовика с потёртой кожаной курткой, обнаруживает в трейлере контейнер с маркировкой *"CL-23"*, когда забирает партию из порта Галифакса. Внутри — коробки с лекарствами, срок годности которых перечёркнут чёрным маркером. Он звонит напарнику Люку: «Ты видел накладные? Здесь явно лажа». Люк, перебивая шум дизеля, бросает: «Не лезь, просто вези». Тем временем сестра
Лиза споткнулась о рюкзак с разлитым йогуртом, когда в коридоре школы «Риджвью» раздался первый крик. Маркус, закапывая лицо в воротник куртки с запахом бензина, толкнул ее в пустой кабинет химии: «Дверь не держит — тащи столы!». За окном трещали ветки кленов, пока они собирали аптечки из разбитых шкафов. «Твой брат в гараже на Персиковой?» — спросила Лиза, разматывая бинт с вышитой буквой Т.
Эмили, переехавшая в старый дом тети Марты на окраине Салема, находит в подвале коробку с письмами 1692 года. В них упоминается Сара Хоторн, прапрабабка Эмили, обвиненная в колдовстве: *«Она шептала с воронами, а на утро урожай сгорел»,* — выцарапано неровным почерком. Заинтригованная, Эмили тайком пробирается в архив городской библиотеки, где сталкивается с Люком, сыном местного пастора. Он,
Эмма, в зеленом дождевике с оторванным капюшоном, копается в залитых грязью коробках перед полуразрушенной библиотекой Нортпорта. Ее сосед Джейкоб, перевязывающий сеть на своей лодке «Марлин», кричит через причал: «Твои книги рыбам неинтересны, лучше помоги с двигателем!» Она игнорирует его, вытирая чернильное пятно с обложки «Моби Дика» — подарок умершего отца. Вечером, за чаем в треснувшей
Мило, 12 лет, живет с матерью Линн в рыбацком городке Норт-Хейвен. Их деревянный дом с облупившейся зелёной краской стоит на краю леса, где сосны гнутся от ветра. Отец, Джонас, исчез три года назад, оставив после себя только потёртый блокнот с чертежами странных механизмов. «Ты же помнишь, как папа учил тебя чинить мотор?» — спрашивает Линн, разбирая улов. Мило молчит, копается в старом сарае,
Джек Моррисон, канадский сапёр с обветренными руками, копал траншею под Аррасом. Рядом хрипел Томас Барроу — англичанин, бывший учитель, носивший в нагрудном кармане залитую чаем фотографию жены. «Сестра пишет, что яблони в Онтарио зацвели рано», — бросил Джек, вытирая грязь с часов, остановившихся в 5:18 утра. Томас молча протянул ему черствый бисквит с надкусанным краем — делил еду поровну,
Эмили, 17 лет, в разгар декабря возвращается в Холлоу-Крик — засыпанную снегом деревушку, где выросла. В публичной библиотеке, пахнущей старым деревом и мятным чаем, она находит потрепанный дневник 1940-х годов под креслом у камина. «Этот почерк… Так дед писал», — бормочет она, листая страницы. Миссис Томпсон, библиотекарь в вязаном кардигане, замечает: «Он исчез, когда мне было лет твоих.
В машинном отделении корабля механик Джонатан Кроу заметил масляные пятна возле парового клапана. «Эй, Томас, глянь-ка сюда, — крикнул он помощнику, вытирая руки об засаленную тряпку. — Эта вонь… не иначе как соляра протекает». Тем временем в каюте первого класса Эдит Хартли, жена банкира, прятала в потертый чемодан пачки банкнот, услышав спор за стеной: «Вы с ума сошли? Огонь уже в угольном