Степан Емельянов

Дежнев с командой из двадцати промысловиков и казаков прокладывают маршрут вдоль Колымы. Федот Попов, купец с выгоревшей на солнце бородой, спорит с Дежневым у карты: «Лодки не выдержат, лед еще тонкий». В Якутске перед выездом ясак собирают — меха соболя, лисицы. Местный старейшина Акай отдает шкурку с дыркой: «Белому царю хватит». По ночам в лагере шалят — пьют таежный чай с брусникой, чинят потрепанные торбаза. Жена Дежнева, Агафья, передает ему иконку Николая Угодника, завернутую в
Представь: Сибирь, 50-е, лютый холод, а два чувака — московский скрипач Дмитрий и якутский шаман Анатолий — ломятся через тайгу, по уши в снегу, с собаками и винтовками за спиной. Ну, классика жанра, да? Только вот беглецы-то необычные. Один — интеллигент с скрипкой, дрожит от страха, второй — весь в ритуалах, как будто ветер с сопок в плоти. И ведь не сговорились, наверное, просто судьба столкнула в бараке. А этот побег… Боже, как они вообще выжили? Мороз щиплет кожу, ноги в цепях рубцованных,