Армандс Нейландс-Яунземс

Капитан Петровский, затягиваясь *Беломором* у открытого окна кабинета, размазывал пепел по подоконнику. Лейтенант Семенов, с синяком под глазом от вчерашнего задержания, тыкал пальцем в карту Москвы: «Вчерашняя кража на Большой Дмитровке — та же схема: вход через вентиляционную шахту, сейф вскрыт кислотой». Из коридора донеслось: «Опять кофе закончился?» — это криминалист Людмила роется в шкафу с реактивами. Петровский бросил окурок в жестяную банку из-под тушенки: «Проверь связи Чижова, тот
Знаешь, иногда думаешь — какого черта толкает человека, который с рождения в погонах, бросить всё и сесть за руль такси? Ну серьезно, вот представь: десантник, герой, грудь в орденах — а теперь он крутит баранку в сером городском потоке. И ладно бы просто возил людей, так нет же — не может он, чертяка, спокойно смотреть на подлость. Встретил несправедливость — и всё, уже влип, как в болото. А вокруг мир-то какой? Благородство — словно древний артефакт, мужество — почти ругательство. Где тут его
Знаешь, что меня каждый раз поражает? В России ежегодно исчезает больше 100 тысяч человек. Ты только вдумайся — каждый пятый так и остаётся призраком, историей без конца. И ведь кто-то же должен их искать, правда? Вот, слышал, несколько лет назад в Москве создали спецотдел — ребята, которые днём и ночью копаются в этих исчезновениях. Представь: никаких громких перестрелок, супергеройских трюков. Их работа — как тиканье часов в пустой комнате. Кажется, ничего не происходит, а напряжение
Представь: вчерашний «золотой мальчик», талантливый врач, идеальный муж — и вдруг в одночасье ты становишься грязью под ногами. Вот так и наш герой — все у него было: карьера взлетала, любовь грела, удача просто преткнулась в спину. А потом бац — и тебе впаяют убийство, которого ты даже близко не трогал. Тюрьма. Решётки. А вокруг — сплошная боль, грязь и отчаяние. Но парень не сломался, понимаешь? Даже здесь, в этом аду, он лечит — то сокамернику давление сбивает, то охраннику спину вправляет.