Бенхамин Натан-Серио

В приграничном лагере под Сеутой медсестра Кармен Мендоса перевязывает мальчика с гноящейся царапиной на щеке. Его мать, Амина из Дамаска, молча мнёт в руках пустую пластиковую бутылку, пока британский фотограф Джеймс Харпер снимает ржавую ограду с висящими на колючей проволоке клочьями одежды. «Тысяча евро за место в лодке — это ещё дешево», — бормочет он, поправляя объектив. Кармен резко
В старом квартале Тегерана, среди лабиринта глинобитных домов, Амир, 27-летний механик с татуировкой ящерицы на запястье, чинил ржавый генератор. Его сестра Лейла, в платке с выцветшими узорами, принесла ему лепёшки с сыром: «Опять забыл поесть? Отец звонил… Говорит, в руинах Персеполя нашли странные символы — как в маминых записях». Амир вытер руки об робу, швырнул гаечный ключ в ящик. Ночью они