Нино Даль Фаббро

Леонардо ковыряет кистью потрескавшуюся штукатурку в мастерской Верроккьо. Сандро тычет пальцем в эскиз крещения Христа: *«Твой ангел слишком женственный, Андреа выгонит»*. Леонардо растирает синий пигмент из толченых лепестков васильков — краска пахнет пылью и мочой. Переезд в Милан: Людовико иль Моро требует конную статую отца, но вместо воска для литья мастер зарисовывает дренажные каналы. Чечилия Галлерани позирует с белым горностаем на руках, ёжась от сквозняка в каменной зале. *«Шерсть
Представляешь, каково было быть Верди в те неспокойные годы? Италия буквально рвалась на части, пытаясь собраться в единое целое, а он — не просто композитор, а еще и страстный патриот, который вставлял в свои оперы такие смелые намёки на свободу, что австрийские цензоры скрипели зубами. Говорят, его музыку народ обожал не только за красоту — она будто кричала: «Проснись!» И ведь слышали, подпевали... Хотя, конечно, не все были готовы аплодировать его личной жизни. С Джузеппиной Стреппони,