Шарада

Араш, 27-летний механик из Тегерана, чинит старый «Пейкан» клиента, когда в бардачке находит потёртую карту с пометками на фарси и гуджарати. На обороте — координаты где-то под Джайсалмером. В тот же день Прия, студентка-архивист из Мумбаи, разбирает коробки в подвале городской библиотеки и натыкается на письмо 1947 года: «…спрятали ящик под плитой с драконьей меткой. Спросите у Надир-шаха в Кандагаре». Она гуглит имя — всплывает форум иранских антикваров. Араш пишет ей в личку после полуночи:
Йоги копался в старом сундуке на чердаке, когда нашел потрескавшийся медный амулет с символом в виде трезубца. "Папа говорил, это из храма Шивы возле реки Нарада", — пробормотал он, вытирая пыль тряпкой. Его отец, Гопал, исчез три месяца назад во время раскопок у границы Непала. Сестра Аша, разогревая лепешки на глиняной печи, крикнула снизу: "Опять рыться будешь до вечера? Молоко прокиснет!" За окном шумел базар — разносчики с корзинами манго спорили с торговцем специями
Йоги, худощавый паренёк в потёртой рубахе, каждое утро бежал через базарную площадь, обходя коров и торговцев с корзинами карри. Его друг Раджу, вечно с карманами, набитыми джалеби, поджидал у киоска с газетами, высматривая объявления о городских конкурсах йоги. «Снова проспал, йог-недотепа? — хрипел старик Мохан, вытирая пот со лба, — Твой дед вчера сломал мою табуретку, демонстрируя позу лотоса!» В доме с треснувшими ставнями дед Балрам заставлял внука медитировать под крики попугаев,